"Танит Ли. Восставшая из пепла" - читать интересную книгу автора

носила лицевой покров - _ш_а_й_р_и_н_; его видел Дарак у женщин степных
племен, которым полагалось скрывать свои лица после наступления половой
зрелости. На лбу и глазах ткань прилегала вплотную. Узкие прорези для
глаз, украшенные собственными поднятыми веками, отбрасывали тень на сами
глаза. От щек, над носом, ртом и подбородком свисала свободная вуаль из
того же материала. Его сшила для Дарака какая-то деревенская женщина.
Когда я выехала с ними, жители деревни стояли на улицах среди
каменного мусора, глядя на меня, мрачные и боящиеся, что я что-то отниму у
них. Дарак усмехнулся, гарцуя на своем норовистом вороном коне. Некоторые
женщины с плачем хватали меня за рукав. Я почти не понимала их, мои уши
закрылись для их деревенского наречия. Они были для меня ничем, но чем же
тогда был горный стан Дарака? В животе у меня образовался железный груз,
но когда мы оставили озеро и вулкан позади, он растворился.
После ночи на пепельном склоне Дарак больше не разговаривал со мной.
Все его слова поступали из вторых рук, из уст других. "Дарак говорит, что
тебе нужно то-то и то-то", "Дурак велел мне передать тебе".
Ночью, когда он сделал привал, разбили кожаные шатры, раскрашенные в
пять-шесть цветов. Один из них предоставили мне, и здесь я могла
уединяться сколько пожелаю. Я ела мало, только когда возникала нужда, и
боли становились все слабее, но неизменно возникали всякий раз. Еду и
любые другие удобства, какие, по мнению Дарака, мне могли понадобиться,
приносила самая тихая из разбойниц. Она ничего не говорила, но ее глаза,
яркие и черные, зыркали, словно вставленные в голову агатовые осы.
На рассвете четвертого дня заявился разбойник, укушенный змеей, с
распухшей и почерневшей рукой. Он ввалился за полог шатра, стремясь
исцелиться, не потеряв руки, а также стремясь показать, что он нисколечко
в меня не верит. Если я помогу ему, он сочтет, что ему полезло. Он
стеснялся говорить, чем он занимался, когда его ужалила змея - он тогда
опустился на корточки среди камней с целью облегчиться.
Я прикоснулась к распухшей руке и посмотрела ему в лицо. В отличие от
жителей деревни он не обладал слепой верой, чтобы принять исцеление от
меня.
- Я не могу тебе помочь, - сказала я.
По лицу его градом катился пот, и он страдал от боли, но тем не менее
прожег меня взглядом и поднял здоровую руку, словно готовый ударить меня;
затем решил, что лучше не стоит.
- Ты же целительница. Именно потому Дарак и взял тебя. Так исцеляй
меня, сука.
В голове у меня будто открылась маленькая дверца. Я кое-что
вспомнила, но не все.
Я вытащила у него из-за пояса нож, и он нервно отшатнулся. Окунув
лезвие в пламя маленькой жаровни, принесенной мне ночью той девицей, я
снова взяла его за руку.
- Не двигайся, - велела я, и прежде чем он успел возразить, сделала
ему надрез. Он заревел как бык. - А теперь соси, - проинструктировала я. -
Соси и сплевывай.
Он сидел с широко раскрытым ртом, изумленный моим внезапным движением
и грубым приказом.
- Делай что тебе говорят! - добавила я. - Пока все твое тело тоже не
распухло и не почернело.