"Виктор Леденев. Адская машина " - читать интересную книгу автора

Парень покончил с яичницей и теперь с интересом ее разглядывал.
- Да-а... Ты девочка в порядке... Ну и грудь у тебя, все бы отдал, не
жалко!
- Все не все, а магнитофон вчера обещал и то же самое говорил про
грудь.
- Маг? Тебе? Да, здорово я вчера нажрался. Ничего не помню. А тебя я
где наколол?
- В кабаке... Ты там еще с каким-то парнем был, белый такой...
- Это Стас... Надо будет ему брякнуть, может еще что расскажет
веселенькое обо мне вчерашнем... А магнитофон... посмотрим. Его заработать
надо.
Вероника с готовностью встала.
- Нет, с любовью пока покончено, дела. Ты вот что, подваливай сегодня
вечером, часам к одиннадцати. Хотя нет, черт его знает, когда приду, а вдруг
задержусь на службе, сверхурочно останусь поработать. Ударно, так сказать...
Вероника фыркнула.
- Ты только на дом свою сверхурочную работу не бери, кровать узкая, не
поместимся!
Парень с явным одобрением еще раз посмотрел на нее и рассмеялся.
- Точно, не телка, а клад. Таких еще у иеня не было. С юмоpом. Ладно,
оставайся здесь. На телефон не отвечать, дверь не открывать, убрать все и
быть в полной боевой.
Вероника вскочила, улыбнулась и шутливо отдала честь по-военному...

К школе Леиешокок ехал, не отрывая глаз от дороги и не отвечая на
приветствия знакомых. Ему казалось, что уже весь поселок знает с звонке
директора и его разговоре с председателем. Школа стояла на краю поселка, на
небольшом пригорке. Вездеход круто повернул и въехал во двор. Лемешонок со
злостью посмотрел на синюю сумку и вскинул ее на плечо. Эта яркая спортивная
сумка в сочетании с грязными сапогами и мрачным видом произвели неизгладимое
впечатление на директора школы, сухопарую женщину неопределенного возраста.
Директриса брезгливым тоном начала выкладывать все, что ему меньше всего
хотелось бы услышать о своем сыне. Павел умел отключаться в нужную минуту и
переходил на, как он сам называл это, автопилот, реагируя, однако на
конкретные действия директрисы, но практически не воспринимая ее гневной
речи. Он думал о том, что пора, наконец, заняться сыном серьезно. Это уже не
блажь, не юношеские выходки, срывы и глупости. Водка - это серьезно.
Видимо, она и послужила причиной, что Алешку отчислили из университета, а не
те придиры-преподаватели, о которых он прожужжал ему уши... Жена тоже об
этом ни звука. Потому и согласилась, наверно, чтобы сын пожил с ним. И вот
за год второй настоящий запой. А то, что это запой, он не сомневался.
Повидал. Да и сам в шестьдесят девятом... Он даже покрутил головой, отгоняя
то жутковатое прошлое. На директрису его покручивание головой подействовало,
как допинг. Она взяла на два тона выше и запела о том, что в семье, где нет
моральных устоев, где главное - побольше заработать денег, где взрослый
человек берет в жены женщину ненамного старше сына, и думать нельзя о
высоких нравственных ценностях и, уж конечно, таким людям нельзя доверять
воспитание детей. Леиешонок смотрел, как ее рот в паузах между тирадами
сжимается в куриную гузку и усмехнулся.
- Все правильно, нельзя. Вот и не будем. Где он?