"Морис Леблан. Полая игла" - читать интересную книгу автора

де Бобадилья. Следователь, господин Фийель, заметил:
- Если мотивом преступления и было ограбление, то, во всяком случае, в
этой гостиной ничего не украли.
- Кто знает? - возразил заместитель прокурора, он был немногословен, но
если говорил, то всегда противоречил судье.
- Помилуйте, дорогой месье, ведь любой вор прежде всего попытался бы
захватить эти гобелены и картины, пользующиеся всемирной известностью.
- А может быть, он не успел?
- Вот это мы скоро узнаем.
В этот момент вошел граф де Жевр в сопровождении врача. Граф,
по-видимому, полностью оправившийся от шока, вызванного нападением на него,
тепло приветствовал блюстителей закона. Затем он открыл дверь в будуар.
Помещение, в которое с момента совершения преступления, кроме доктора,
никто не заходил, было в отличие от гостиной в полном беспорядке. Два
опрокинутых стула, сломанный стул, на полу разбросаны дорожные часы, папка,
коробка почтовой бумаги. И на некоторых белых листках - следы крови.
Врач откинул покрывало с мертвеца. Жан Даваль, одетый, как обычно, в
бархатный костюм и в подбитые железом ботинки, лежал на спине. Одна его рука
была заломлена за спину. Сквозь расстегнутый ворот рубашки виднелась широкая
рана на груди.
- Смерть, судя по всему, была мгновенной, - заявил доктор. - Хватило
удара ножом.
- Нож, - заметил судья, - тот самый, что я видел на камине в гостиной
рядом с кожаной фуражкой?
- Да, - подтвердил граф де Жевр, - нож мы подобрали здесь. Он тоже из
той самой коллекции оружия на стене, откуда моя племянница, мадемуазель де
Сен-Веран, взяла ружье. А шоферская фуражка, конечно, принадлежит убийце.
Господин Фийель еще раз осмотрел комнату, задал доктору несколько
вопросов и затем обратился к графу де Жевру с просьбой пересказать все, что
тот видел и знает. Граф показал следующее:
- Меня разбудил Жан Даваль. Правда, я и сам спал некрепко, чувствуя
сквозь сон, что кто-то ходит поблизости, и, когда открыл глаза, увидел его
со свечой у моей кровати, полностью одетого, каким вы видите его сейчас.
Часто Даваль работал до поздней ночи. Мой секретарь казался очень
взволнованным, он тихо проговорил: "В гостиной кто-то есть". Тогда я встал и
осторожно приоткрыл дверь этого будуара. В тот же миг вот эта большая дверь,
выходящая в большую гостиную, растворилась, и появился человек. Он напал на
меня, оглушив ударом кулака в висок. Я говорю без подробностей, господин
следователь, по той причине, что мне запомнились основные события, да и они
происходили чрезвычайно быстро.
- А потом?
- Что было потом, я не помню. Когда я пришел в себя, смертельно
раненный Даваль уже лежал здесь.
- Можете ли вы подозревать кого-либо?
- Никого.
- Не было ли у вас врагов?
- Они мне неизвестны.
- А у господина Даваля?
- У Даваля? Враги? Да он был лучшим из людей! За те двадцать лет, что
он был моим секретарем и, скажу даже, наперсником, я не встречал никого, кто