"Андрей Лебедев "IN MY LIFE I LOVE THEM ALL"" - читать интересную книгу автора

Наша интеллигенция благодаря Битлз романтизировала Запад. Представляла его
себе таким, каким он никогда не был. Впрочем это было то же самое, как
Запад представлял нас себе по стереотипу - русские пьют стаканами водку и
на лыжах идут утром на работу, расталкивая белых и бурых медведей. Мы
думали, что западные люди все такие же красивые, романтичные и остроумные
как Битлз...
Мы думали о них гораздо лучше чем они есть на самом деле.
Когда в семидесятом всем окончательно стало ясно, что Битлз разошлись, что
это не газетная "утка" и не рекламный трюк, я составил сборник из песен
их первых сольных альбомов. И назвал его - "Never Apart". Песен было
двенадцать - по четыре Джона и Пола и по две Джорджа и Ринго. Баланс
обычного творческого составляющего, на мой взгляд, был соблюден. Точно
помню, что в сборник вошли Junk и Every Night с первого Макартни. И еще
помню точно, что поставил туда Sentimental Jorney с одноименного Ринго.
Первый Макартни произвел на меня сильнейшее впечатление, cравнимое разве
что с первой любовью или ее потерей. Эта музыка была ошеломляюще
грустна. Только через несколько лет я прочитал в каком то английском
журнале, что у Пола тогда был страшный запой, из которого его с огромным
трудом вывела Линда.
Все говорят, что альбом этот отвратительно записан. Мой приятель Стивен с
которым много лет спустя мне довелось работать на радио сказал даже, что
песни с первого Макартни не брало Би-Би-Си по причине плохого качества
звука. Не знаю. Мне он так нравится! Как ни один другой.

В школьные годы у меня не было девушки. В бумажнике вместо карточки
какой-либо дуры я носил фотографию Битлз. Фотка была переснята с
французской сорокопятки, потому как в середине ровного квадрата
наблюдалось черное пятно от дырки для граммофонного щтыря, а надпись
поверх лохматых причесок была с французским артиклем Les... Les Beatles.
В моем бумажнике я проносил ее около пяти лет, покуда на четвертом курсе ,
обзаведясь множеством качественных изображений, не выкинул ее за
ненадобностью.


Теории всяких недобитых Белланше о том что музыка имеет обязательную
ассоциативную ценность, нам известны. Однако из опыта личных переживаний
могу накинуть к этому узкие временные рамки действия этого закона.
В шестнадцать - Битлз были тем внутренним достоянием, которое отличало
меня от других - тех кто был старше (а значит хуже), тех кто не врубался
(а значит хуже вдвойне) и тех кто не хотел меня хорошего понимать. Наличие
у меня в голове Битлз отличало меня от родителей... и предоставляло
убежище от их постоянных упреков и поучений. Кроме того, в шестнадцать -
они (Битлз) меня очень заводили. Без пива и вина.
В двадцать, когда я стал не без оснований считать себя уставшим от побед
ветераном, Лед Зеппелин, Юрая Хип, Криденс и Дип Перпл, дали мне те звуки,
которые повергли душу в состояние скорби от сознания неизбежности конца...
Благодаря музыке я начал думать о враждебности по отношению ко мне мира,
о наших неравных силах и о неотвратимости моего поражения.
В двадцать пять - светлыми пятнами, которые еще грели, оставались нежные