"Вениамин Лебедев. По земле ходить не просто " - читать интересную книгу автора

компанией были в том самом березняке, который так понравился Колесниченко,
не заметили, как подкралась гроза, а когда хватились, было поздно. Пока
добежали до общежития, промокли до нитки.
Николай был в бильярдной. Нина едва узнала его. В белой вышитой
рубашке, в галифе и сапогах, он казался выше, подобраннее и строже, чем
обычно. Таким она видела его впервые.
- Коля, мы ждем тебя, - сказала она.
- Сейчас, Нина. Последний удар. Или выиграю или...
Не договорив, он приготовился к удару. Целился долго. Губы его
вытянулись: он почти беззвучно насвистывал какую-то мелодию. Левый глаз был
прищурен. Нина не увидела движения его руки, но удар получился короткий,
звонкий. Два шара стремительно покатились по ровной суконной площадке и
упали в разные лузы.
- Здорово!
- Девять!
- Классический удар!
Николай положил кий и глубоко вздохнул, как человек, совершивший
трудное дело, и тут же, встретившись взглядом с Ниной, улыбнулся. В коридоре
она спросила:
- Скажи, о чем ты думал, когда забивал последние шары?
- Если бы ты знала, - засмеялся он, глядя на нее, - то высмеяла бы меня
и сказала: "Рехнулся человек". Просто загадал, можно ли добиться того, чего
очень хочется если приложить все силы?
- Ну и что же? Можно? Николай промолчал.
На веранде за шахматным столиком их ожидали Дмитрий Петрович и Федор. В
креслах у окна рукодельничали Зина и Клава.
Гроза прошла. Теперь уже вдалеке громоздились друг на друга темные
тучи. Изредка по ним пробегали светлые струйки молний, потом раздавались
приглушенные раскаты грома. Капало с крыш и с листьев деревьев. Обильно
политая земля отдыхала и нежилась после продолжительной засухи.
- Красота-а! - заметил Колесниченко, глядя на виднеющиеся вдали
колхозные поля. - Тысячи пудов хлеба упали с неба. Еще два-три раза промочит
так - и никакая засуха не страшна.
- В вас, Дмитрий Петрович, оказывается, крестьянин сидит, - пошутил
Федор.
- А чего ж тут удивительного? Разве я человек без роду и племени? Да я
и сам когда-то пахал, участвовал в организации колхоза, а мой отец был в
числе первых вступивших.
- Смотрите, какая прелесть! - прервал их разговор возглас Зины.
Над мелким березняком повисли три радуги. Одна из них, нижняя, была
особенно яркая.
- Совсем близко, - заметил Николай.
- Близко, да не подступишься, - отозвался Колесниченко, перемешивая
длинными волосатыми пальцами костяшки домино. - Представьте, с этим явлением
у наших предков было связано понятие о счастье. Считали, что тот, кто
пройдет под радугой, получит вечное счастье.
- Э-э! Выходит, значит, никому на земле не увидеть его, - засмеялся
Николай. - Попробуй пройди под ней - радуга или исчезнет или отдалится.
Смысл, стало быть, в том, что никому не видать счастья? Бедные люди! Стоит
ли им жить на свете, если счастья нет!