"Михаил Николаевич Лебедев. Последние дни Перми Великой (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

Михаил Николаевич Лебедев


ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ПЕРМИ ВЕЛИКОЙ

I

Богато и привольно жил боярин, князь Федор Давыдович Пестрый, один из
ближних советников московского великого князя Ивана Васильевича III. Дом у
него был чаша полная. Челяди, слуг разных, холопов насчитывалось чуть ли
не более сотни при его московских хоромах, выстроенных на берегу
Москвы-реки, неподалеку от стен каменного города - Кремля. Семейство его
было небольшое: жена, два сына да дочь, в которых он души не чаял.
- Хорошо тому на свете жить, - говаривал он под веселую руку,
благодушествуя за кружкой пива в дружеской компании, - у кого, братцы мои,
совесть чистая да у кого в дому мир да любовь обстоит! А у меня уж чего
лучше, все как по маслу идет. Никакими пакостями я не занимался, со своей
старухой да с детками как некий Авраам древний живу! Государь великий
князь меня жалует...
- Любит тебя княже великий, чего говорить, - поддакивали приятели,
такие же бояре, как Пестрый, но не столь сильные при великокняжеском
дворе, как он. - Это хоть кто скажет. Завсегда на тебя милости государевы
сыплются. Стало быть, есть за что. А семейному житию твоему всякий
позавидовать может. Такое ли радостное житие, просто глядеть любо!..
- Нечего Бога гневить, взыскан я всяческими щедротами, слава и
благодарение Господу! - крестился боярин, отличавшийся большою
набожностью. - Чего же желать еще мне?..
- Вестимо, всего у тебя довольно, князь Федор Давыдович, - вздыхали
приятели, втайне завидовавшие невозмутимому благополучию Пестрого. -
Просто как у Христа за пазухой ты живешь!.. Чего же желать еще тебе?
- Н-да, живем помаленьку! - самодовольно поглаживал свою седую бороду
Пестрый и в глубине души посмеивался над друзьями-боярами, которых он
подзадоривал речами о своей счастливой жизни.
Но не одни только бояре завидовали этому любимцу Иоанна III. Все
жители московские, не исключая купцов и суконников, не без зависти
поглядывали на его пышные хоромы, изукрашенные резьбою и даже позолотою,
весело поблескивавшею на солнце. Между ними зачастую можно было слышать
разные речи, характеризующие личность Пестрого.
- Ишь ты, богатый какой этот боярин, - говорили одни, останавливаясь
перед хоромами Пестрого, уступавшими разве только дворцам великого князя
по красоте и по роскоши отделки. - Эдакие палаты заворотил! Видать, что
птица не маленькая, мошною шибченько потряхивает! Да и то: на вотчинах
своих он живет, а вотчины - кормление изрядное, можно добра прикопить!..
- Не вотчинами, а милостью князя великого богат боярин Федор
Давыдович, - вставляли другие, более знакомые с жизнью и истинным
положением при великокняжеском дворе Пестрого. - Не много таких людей, как
он. Правдив паче меры этот боярин, везде правду-матку режет. Недаром про
него говорят, что он самому князю великому Ивану свет Васильевичу брякнул
раз, что-де ты, государь, такое-то дело рассудил неправильно, не следно ли
бы было тебе споначалу совет держать со старыми боярами, ежели-де своего