"Александр Герасьевич Лебеденко. Восстание на 'Св.Анне' " - читать интересную книгу автора

глядели зло, как у дикого кабана, затравленного борзыми.
Андрей опять вышел вперед и громко крикнул:
- Ну, что ж? Будете отвечать, господин капитан?
- Буду, - заорал капитан, - только не так, как ты думал. Кашин,
командуй - ружья к плечу! Ну, живо!
Звякнули рассыпанной дробью затворы пяти винтовок.
Капитан выбросил обе руки вперед, - в каждой из них блеснул браунинг.
- Ну, марш по местам, живо, иначе - стреляю!
- Ребята, не расходись! - кричал Андрей. - Неужели стрелять будешь,
сволочь?! - обернулся он к Кашину.
- Разойдись! - кричал капитан. - Не допущу бунта!
Беспомощной скорлупой болталась на волнах истрепанная бурей "Св. Анна".
С погнутыми леерами, разбитыми стеклами окон, с обрывками такелажа и вантов,
с обломком расколотой в щепы передней мачты судно напоминало скорее
брошенную людьми барку, нежели морской пароход. Под угрозой обстрела сверху
сгрудились на баке матросы. Команда Кашина с ружьями наизготовку выстроилась
у правого борта. У левого стояли цепочкой сторонники капитана: Сычев, Фомин,
Шатов, механик Сергеев, Глазов. Они держали правые руки в карманах.
"Всех успел вооружить. Перестреляют ребят!" - подумал я и, уже не
рассуждая, бросился в гущу людей.
- Сергей Иванович, милый, успокойтесь! Андрей, не доводи дело до
драки, - умолял я то одного, то другого. - Смотрите, ведь они окружили вас.
Черт знает что будет!
Андрей и Кованько огляделись.
- Что, сволочи, поняли, в чем дело? Мигом по местам! А штурман Кованько
в свою каюту под арест. Скажите спасибо, что не перестреляли половину. -
Голос капитана звучал теперь нескрываемым торжеством.
Андрей стоял, как в столбняке. Кулаки сжаты, скулы побелели от
напряжения. Он понимал, что победа на стороне капитана, и с ненавистью
глядел вверх, на блестящие браунинги, зажатые в кулачищах рыжего великана.
Наконец Андрея прорвало.
- Ну, мы еще посчитаемся с тобой! - крикнул он и резко повернулся
спиной к мостику.
- Пошли, братва, в кубрик!
Один за другим, стуча каблуками по кованым ступенькам, угрюмые и
растерянные, спускались вниз матросы. Андрей стоял у входа и рукой касался
плеча каждого, нагибавшегося на пороге, как будто подсчитывал силы своей
партии. Капитан словно забыл об Андрее. По-видимому, он боялся разжечь
страсти команды арестом Андрея Быстрова.
- Сергей Иванович, Николай Львович, айда к нам! - сказал Андрей. - Там
потолкуем. С ними вам больше нечего делать, - указал он на мостик.
Мы оба, словно подчиняясь команде, двинулись ко входу в кубрик.
Действительно, с капитанской каютой и с кают-компанией у нас были
покончены счеты.
На пороге я оглянулся назад. На опустевшей палубе оставались только
солдаты Кашина и еще несколько человек, сторонников капитана. Оба враждебных
лагеря на "Св. Анне" определились до конца.
В кубрике заговорили все сразу. Ругательства сыпались щедрым потоком.
Бранили капитана, друг друга, Андрея. Сидели на койках, на длинных скамьях с
широко растопыренными ножками, на столе. Все сейчас же закурили, и облака