"Иван Ле. Хмельницкий. Книга третья" - читать интересную книгу автора

Днепр, сплошь покрытый кашицей, пока что служит Потоцкому. Но скоро
наступит ледостав, гетман должен спешить! В течение ближайших недель ни
Кизим из Переяслава, ни Острянин из Полтавы не могут прийти на помощь
павлюковцам.
Приказы Потоцкого были краткими и резкими. В них чувствовалось что-то
тревожное.
- Никаких наступательных боев, гунцвот... - гневно вразумлял горячих
полковников Потоцкий.
Павлюковцы наращивают свои силы, в хуторах и селах - угрожающее
затишье. Украинцы собирают оружие, ищут уязвимые места в гетманском
войске, которому до сих пор еще не выплатили жалованье.



13


Когда потрясенный смертью лисовчика Рембрандт наконец вышел из
оцепенения, карабинеры уже вели Кривоноса к башне у ворот, где в
подземелье находилась темница.
Художник подбежал к нему, но сделать ничего не мог. Он был бессилен
против четырех конвоиров, каждый из которых мог легко сломать его, как
палку. У него дрожали ноги, слезы заволакивали глаза. Карабинеры уже подло
расправились с одним из лисовчиков. Надо во что бы то ни стало спасти хотя
бы этого, очевидно их старшого!
Рембрандт не впервые заходил без приглашения к герцогу. Во дворце к
нему так привыкли, что даже сам герцог, потомок старинного княжеского
французского рода из Орана, не был удивлен неожиданным появлением
художника в кабинете. В руках художника листы с эскизами и угольные
карандаши. На лице испуг и растерянность...
- Что случилось, милейший наш господин Харменес?.. - спросил герцог,
поднимая голову от лежавшего на столе пергамента. Выпущенный из рук
пергамент пружинисто свернулся в трубку.
- За что, ваша милость, вы так жестоко наказываете? Ведь они...
- Приказы военного времени, господин Рембрандт, жестокие, как и сама
война! Воин из враждебного нам лагеря должен быть разоружен и заключен в
темницу.
- Но... ваша милость, с ним обращаются не как с пленным. Второго
предательски, как злодея, убили, напав сзади...
Герцог даже вскочил с места, услышав слова Рембрандта. То ли его
обеспокоило состояние художника, то ли он и в самом деле не знал о
бесчинствах, творившихся в его владениях. Властно трижды ударил в ладоши,
подхватив очки, которые от резкого движения свалились с носа и болтались
на шнурке. Из боковой двери вбежал вооруженный слуга.
- Что вы сделали с интернированными воинами польского короля? - спросил
взволнованно герцог. Он действительно не знал, что произошло с пленными.
- Один был зарублен в стычке с охраной вашей милости. А второй,
кажется... сошел с ума... - доложил слуга, пожимая плечами.
В руке художника герцог увидел карандашный набросок лисовчика на коне.
Он решил, что художник обеспокоен потерей интересной натуры. Герцог даже