"Иван Лазутин. Обрывистые берега " - читать интересную книгу автора

"Какой низкий лгун!.. Чем же ты, голубушка, чище той стоячей лужи, с
которой ты сравнивала Светлану?.. Причем сравнивала бездоказательно, злобно,
чтобы хоть как-нибудь очернить ту, кто, как тебе всегда казалось, стояла на
твоем пути к сердцу Игоря. Подло... Гадко..."
И снова в ее сознании всплыло лицо Сергея. Всплыло таким, каким она
видела его, когда они однажды поссорились с Игорем. Это было три года назад.
Они гостили у друга Игоря на даче в Абрамцеве, где еще с тридцатых годов
обосновались художники, академики, артисты... Друг Игоря (теперь она уже не
помнит его имени) был хорошо знаком с сыном художника Павла Радимова, в свое
время широко известного не только как талантливый живописец, но и как
последний - после Ильи Репина - председатель товарищества
художников-передвижников и основатель Ассоциации художников революционной
России. На его огромном дачном участке с красивыми аллеями лип, кленов и
белоствольных берез действовала постоянная выставка, двери которой были
открыты для всех, кто любит искусство. В летние месяцы, особенно в
воскресные и субботние дня. на даче Радимова было паломничество приезжавших
на выходные дни автотуристов и отдыхающих абрамцевского дома отдыха. В одно
из таких теплых и солнечных воскресений сын Павла Радимова пригласил Игоря,
Сергея и Веронику посмотреть картины знаменитого художника. Больше часа они
любовались пейзажами то буйно зеленого, то утопающего в сугробах
Подмосковья, то видами минаретов знойной Бухары, то безлюдными берегами
раздольной Волги... После осмотра выставки, распрощавшись с сыном художника,
они спустились через рощицу белоствольных берез, растущих веселой молодой
стайкой на откосе дачного участка, ярко освещенного солнцем, и решили выйти
к речушке Воре через калитку запасного входа. И тут надо же случиться беде.
Первым с дачного участка вышел Сергей и, не дождавшись, пока выйдут Игорь и
Вероника, нечаянно захлопнул за собой калитку Замок калитки был какой-то
замысловатый: с зубчатым колесиком, скользящим рычажком и
защелкой-фиксатором. И все было бы нормально, если бы не широко раскрытые в
страхе глаза Сергея и его тревожный крик: "Быстрее!.. Собака!.." Испуганный
взгляд Сергея скользил куда-то вдаль, через плечо Вероники. Как по опасной и
грозной команде Игорь и Вероника повернулись, и их сковал ужас: с горы с
басовито-львиным рыком неслась здоровенная дворняга. Несколько минут назад
они видели ее на цепи у будки и, сопровождаемые надсадным лаем, опасливо
обошли.
Может быть, и успела бы Вероника сдвинуть защелку калитки и крутануть
зубчатое колесико замка, если бы сын художника час назад не рассказал им,
что злее Буяна нет пса во всем Абрамцеве: в прошлом году он чуть не разорвал
немецкую овчарку - спасибо, что вмешались люди с кольями.
И сейчас Вероника помнит полные ужаса глаза Игоря, его пепельно-серое
лицо. Не дожидаясь, пока Вероника откроет замок, гонимый ужасом и страхом,
он в какие-то доли секунды перемахнул через ветхий забор, оставив ее на
растерзание разъяренного пса.
Инстинкт спасения выручил и Веронику. Когда Буян с волочащейся за ним
цепью был от нее в каких-то восьми - десяти шагах, она оторвала от замка
руки, приникла грудью к калитке и, просунув руки между штакетинами, плотно
прижалась к ней. Она не видела, как подскочивший к ней Буян рванул клыками
ее ногу, дикая боль в икре правой ноги и что-то горячее, стрельнувшее вверх
от раны, заставило ее закричать. Краем глаза она видела, как пес
стремительно отскочил от нее, пригибая голову, с рыком пробежался вдоль