"Иван Лазутин. Сержант милиции (Повесть, часть 2)" - читать интересную книгу автора

завидит его, шагающего с пузатой сумкой, и уже спешит навстречу, басовито
причитая:
- Наталья Сергеевна, приготовьтесь танцевать. Чую печенкой, что из Москвы.
Теперь же он старался избегать встречи с почтальоном.
Все чаще и чаще Илья Филиппович стал заходить после работы в заводской
клуб и покупать билеты в кино. Если Наташа еще не возвратилась из школы,
он клал билеты на видное место в ее комнате. Если она была дома, он
потихоньку, тяжело припадая, подходил к ней сзади и, положив на стол
билеты, виновато и неуклюже просил:
- Наталья Сергеевна, говорят, уж очень хорошее кино. Сходили бы, а то все
сидите и сидите над книгами. И отдохнуть бы не мешало.
Эта забота трогала Наташу. В такие минуты она снова чувствовала себя
маленькой девочкой, которую балует отец.
- Пойду только в том случае, если пойдете со мной и вы, - отвечала Наташа,
совсем не подозревая, сколько радости и гордости вселяет она этими словами
в душу старика. Не в силах скрыть своего ликования, Илья Филиппович шел на
кухню и делился радостью с Марфой Лукиничной.
Марфа Лукинична в кино почти не ходила: или некогда, или недомогала, а
если и соберется в полгода раз, то, намаявшись за день по хозяйству, как
правило, засыпала через пять минут после того, как в зрительном зале тух
свет. Все попытки Ильи Филипповича сбить с нее сон, толчки локтем в бок и
просьбы, чтоб она не позорила его перед людьми, были напрасны. Марфа
Лукинична на минуту брала себя в руки, но вскоре ее голова снова
беспомощно клонилась на грудь. Таким сладким, как в кино, сон ей никогда
не казался. Зато любила Марфа Лукинична слушать длинными зимними вечерами
рассказы Наташи. Живыми из этих рассказов вставали люди, которые боролись,
страдали, любили...
Из клуба Марфа Лукинична ждала Наташу с нетерпением: уж так было заведено,
что Наташа подробно рассказывала содержание картины. А рассказывала она с
большим искусством. С неменьшим интересом слушал и Илья Филиппович, хотя
всего полчаса назад весь этот сюжет проплыл перед его глазами на экране.
Бывали случаи, когда Наташа пропускала в рассказе какую-нибудь мелочь. В
таких случаях Илья Филиппович начинал кашлять, ворочаться, нетерпеливо
ерзал на скамейке. Уж больно ему хотелось напомнить то, что опущено. Но
подсказывать не решался - знал, что Марфа Лукинична не даст ему и рта
раскрыть.
Иногда вечерами Наташа читала что-нибудь вслух.
Так в дружбе и согласии, как в хорошей семье, приходило время. Илья
Филиппович и Марфа Лукинична привыкли к своей квартирантке, как к родной
дочери.
А сколько смеха было, когда Наташа училась доить корову! И сейчас, когда
после этого дня прошло уже два года, Илья Филиппович не мог вспомнить о
нем без улыбки. Как ни старалась Наташа нажимать на тугие коровьи соски
так, чтоб звонкая струйка молока била в ведро, а не на землю, у нее этого
не получалось. Молоко лилось на туфли, на чулки, на юбку. Наташа злилась,
кусала губы. Но доить корову она все-таки научилась и научилась хорошо.
Однажды в доме вспыхнул небольшой семейный скандал. Было это перед Новым
годом. Придя из школы, Наташа увидела, что Марфа Лукинична домывала пол в
ее комнате. Сняв валенки, в одних чулках, на цыпочках, Наташа прошла к
дивану. Прилегла, закутала ноги старым клетчатым платком и стала читать