"Наталья Лазарева. Вырь (Сборник "Феми-фан")" - читать интересную книгу автора

Олвы повели Выря вниз, к болоту. Среди него, на насыпи, к которой вел
мосток из коротких светлых бревен, виднелся невысокий частокол, темный,
крытый дранкой сруб и четыре столба-идолища по углам. Один за другим,
стуча посохами по звонким бревнам, прошли олвы по мосткам и за ними Вырь.
В сруб вела низкая дверь-лаз. Олвы пригнулись и влезли внутрь. Вырь
помедлил было, но испуганно оглянулся на идолище и тоже полез. Внутри было
почти совсем темно, лишь посредине, в неглубокой яме ровно краснели угли.
Все сели на медвежьи шкуры, разбросанные вкруг ямы. Самый старый олов
бросил на угли душистую ветку семилистника и невнятно запел. Неожиданно
прервав пение, он обратился к Вырю:
- Ты - человек этот, то есть Вырь. Мать твоя рождена в этих местах, и
ее мать, и мать ее матери тоже. Ты открылся нам, как Яров жагал. Наш Яро
греет землю, жжет травы и листы, а жагал жжет Яро. И, как горит в жаркое
лето трава от ярости Яро, как остается после черная опалина, так останутся
и на лике Яро черные следы. И причина им - ты! Сорок раз сменит сын отца,
и вернется к миру вопль твой, и злоба, и радость.
Вырь смотрел в костер. Поднимая глаза, он не мог разглядеть лиц олвов,
и слова их шли к нему прямо из темноты, и падали в него, как в глухую яму,
и он не смел ни удивиться, ни спросить.
- Ты ходи, живи. Ты - муж. Но помни: и вопль твой, и злоба, и радость -
все жжет Яро, и все воздается земле после. Вернется дождями и сушью,
грозами и градом, тучными травами и сытной пищей, благополучием и бедами,
животом и смертию, спокойствием и бранью. Ты ходи, живи, но держи себя. В
радости, в беспамятстве живота вспомни о боли, верни себе боль, в битве -
сдержи гнев, в горе - будь прям. Ходи, живи, но постой, оглянись - оставь
в себе свет, какой увидишь. Ходи, живи, но не ходи назад, не вторь тем,
кто вокруг. Хоть малый шаг - да твой. Только так оставишь не брань, но
мир.
Потом заговорил другой олов добрее и тише:
- Не бойся, Вырь. Мы нашли тебя, и мы тебя поведем. Как вели наши
предки иных. Помни: страх твой жжет Яро. Страх твой вернется дождем.
Вырь не сразу внял олвам, лишь запомнил слова, что велели ему
повторять. Олвы прикрыли яму с костром медвежьей шкурой.
Когда глаза Выря привыкли к темноте, никого уже вокруг не было, только
светился лаз.
Вырь вернулся на высокий бережок и подивился, как сами по себе
непрерывно и громко стучали его зубы. Он нащупал негнущейся ладонью
рубаху, надел и обхватил себя руками не для того только, чтобы унять
дрожь, но и чтобы почуять, что стоит тут он сам и такой же, как прежде.
За рекой, в гулком бору, визжали и ухали отрочи, а здесь только
головешки дымились. Разом Вырь понял, что туда, в гулкий бор, ему нет
пути. Не слетишь птицей по крутому бережку, не встанешь утром калачиком,
не потянешься к девичьей ладони. Словно кол от головы до ног в Выря
вогнали. Сорвешься, уйдешь в радостное, как гибкая ветка белого дерева -
беспамятство - распрямит Выря кол.
Лютая обида охватила Выря. Отчего не быть ему с миром? Отчего он жагал?
Схватил Вырь кесль, хотел переломить о колено, но не стал. Пошептал слова,
положил на кесль пальцы, да пошел к тыну, напевая старый, надоевший всем
сказ.