"Наталия Лазарева. Голый сапиенс (Журнал "Изобретатель и рационализатор", 1986, N 11)" - читать интересную книгу автора

- Я стояла за антрекотами с Утконосихой.
- Но-но, полегче! - вставил Алик.
- Она говорит, - всхлипнула Манечка, - что... что он из ИЧей последний
и что... скоро дестабилизируется, и тему закроют, так как же было... не
пообщаться... не полюбопытствовать...
- Ага, - сказал Славка, едва ли впервые обратив внимание на слова
Манечки. - Полюбопытствовать. Естественно. Что еще?
- Больше ничего. Ничего, говорит, особенного. Человек как человек.
Только очень робкий.
Открылась дверь, и с кучей распечаток под мышкой, с кассетами и
лабораторным журналом в комнату вошел Сандик. Мы все на него уставились.
Он был в нашей любимой голубой рубашке. Распечатки и лабораторный журнал
он благополучно донес до Славкиного стола, ничего не уронив.
- Любопытно... - протянул Славка и подчеркнул что-то в распечатке.
- Любопытство - очень удобная вещь, - вдруг откликнулся Сандик. - Но
зря ты думаешь, что в этой точке функция стабильности имеет максимальное
значение. Число получилось большое, но это потому, что Манечка перепутала
порядки при вводе. Получен неверный результат.
Манечка перепутала? Никогда такого не бывало.
- Жаль, - сказал Славка. - А я надеялся, что у нас получился подход к
стабильности.
- Нет, - отрезал Сандик. - Это ошибка.
И с той поры мы стали замечать, что Сандик меняется. Мы сделали его
стройным - он ссутулился. Он будто нарочно сжимал плечи и опускал Аликов
нос. Глаза запали, появились морщинки. Но он по-прежнему много работал, и
к ноябрю мы почти закончили отчет, правда, без заветного правила
стабильности.
И вот однажды утром приходим в лабораторию, а Сандика нет. Манечка
заглянула в комнату, где стоял мягкий зарядник, и тихо вышла. Мы ворвались
туда все вместе.
Сандик сидел в том самом кресле, где впервые появился, и на стуле рядом
была аккуратно сложена его одежда. А мягкий зарядник отключен.
И ни письма, ничего.
Провели совет лаборатории. Просмотрели все отчеты, кривые. Сандик
полностью соответствовал номиналам. Кроме морщин. Но от морщин не умирают.
Почему же этот здоровый, полный сил, такой же, как мы, парень - и вдруг?..
Манечка тихо плакала, прикрывшись лабораторным журналом.
- Манечка, не плачь, - сказал Алик. - Все мы когда-нибудь помрем.
Он взял у нее журнал и протянул Славе.
- Запиши, что ж делать.
Славка нашарил ручку, открыл журнал:
- Ребята, здесь запись от вчерашнего числа: 13 ноября, среда.
Славка разбирал запись что-то уж очень долго, потом прочитал:
- "Графики 18-А-216 и 18-А-217, а также диаграмма "С" закончены и
подклеены. Теперь есть полная картина. Продолжать исследования дальше
считаю бессмысленным. Я буду так же, как все, стареть, забывать друзей,
пытаться упрочиться в жизни и в конце концов умру от какой-либо известной
болезни. Все это полностью ясно и научного интереса не представляет".
- И все? - спросил Алик.
- Нет. Еще есть.