"Андрей Лазарчук. Опоздавшие к лету, Том 4: Путь побежденных" - читать интересную книгу авторавниз. - Нам обещали, правда, другого художника, некоего Тригаса, вы его
знаете? - Немного, - сказал Март. - Но раз приехал сам Март Траян... - Тригас, может быть, тоже приедет. - Я никогда про него не слышал, - он хороший художник? - Очень. Он долго работал в Японии, там его хорошо знают. - Надо же, на наш городок - и такой десант знаменитостей! Оказалось, что расписывать надо стены зала для торжественных актов. Общая площадь росписи составляла восемнадцать квадратных метров, и господин мэр, разводя руками, показывал, что примерно он хотел бы видеть. Март рассеянно кивал, соглашался; но уж очень хорошо высвечивались стены зала, слишком четко они образовывали единую ломаную плоскость, и - господи, хоть бы меня не понесло, не подхватило и не понесло, дай мне сил удержаться на уровне средней халтуры, господи, дай мне сил работать только за деньги!.. - Ну что же, - сказал Март. - Все замечательно. Давайте заключать договор. - Давайте, - согласился мэр. - Я не слишком сведущ в такого рода делах... - Двенадцать тысяч, - сказал Март, еще раз оглядывая стены. Зал был чертовски хорош. Улыбка мэра стала чуть напряженнее. - Двенадцать тысяч? - переспросил он. - Динаров? - Такова цена подлинного искусства, - сказал Март. - Да вы не огорчайтесь - когда все будет готово, вам эти двенадцать тысяч покажутся - тьфу! - Половину, - сказал Март. - А половину - потом. Справедливо? - Э-хе-хе, - сказал мэр. - И какой же срок? Март опять оглядел зал. - Ну, месяц-полтора. Может быть, два. - Ладно, - сказал мэр. - В конце концов, программа принята Национальным собранием. Так что черт с ними со всеми... На окончательное оформление договора ушел еще час, и Марту выдали в кассе шесть тугих пачек новеньких - только-только из станка - десяток. Тысячу он оставил на расходы, а остальные, перейдя через площадь на почту, разослал по известным ему одному адресам. И потекли дни. Пользуясь старыми эскизами, Март наметил композицию, стараясь, чтобы похоже было понемногу на все (второй закон шлягера: новая мелодия должна походить на три мелодии сразу): на Телемтана, Глазунова, Шерера, на позднего Дюпрэ - когда он выдохся и стал копировать себя раннего. Раньше Март пытался копировать самого себя - это оказалось невыносимо. Это оказалось настолько невыносимо, что чуть не подвело его тогда к самоубийству, и лишь огромным усилием воли он заставил себя жить. Теперь он даже немного завидовал Дюпрэ - тот, очевидно, поступал так бессознательно, думая, что продолжает разрабатывать свою жилу... Да, пожалуй, только сознание, что ты еще нужен - немногим, но крепко, - да еще презрение к себе помогли ему тогда. Потом он приспособился, хотя и не до конца. Иногда он срывался - или когда невозможно было дальше терпеть, или по рассеянности, как в последний раз. Подумать только - рисунок пером на салфетке... Впрочем, и от меньших пустяков гибли люди, напомнил он себе. Внимательнее, Март! |
|
|