"Андрей Лазарчук. Опоздавшие к лету. Том 2. Жестяной бор" - читать интересную книгу автора

социума -- и существование реальности представляет из себя
пребывание их в состоянии постоянной катастрофы. Рождение
человека -- мощное потрясение для него самого и окружающих его
людей. Смерть человека -- катастрофа. И все, что расположилось
во времени между этими событиями,-- жизнь -- тоже растянутая во
времени катастрофа. Человек привык к этому и перестал замечать.
Турбореалисты в этом случае выступают в роли ворона из баллады
По: они постоянно напоминают читателям о memento mori. Это
придает произведениям турбореалистов некоторую пессимистичность
-- но зато дает возможность вырвать читателя из повседневной
рутины, дать ему новую точку зрения на мир, на реальность.
И не упускайте из виду, что, какие бы фантастические миры ни
описывал Лазарчук, он всегда пишет о нашем мире. "Не спрашивай,
по ком звонит колокол..."
Зеркало обречено отражать -- как солдаты обречены стоять на
стенах Вавилона.
Добрых вам отражений.
Сергей БЕРЕЖНОЙ

------------------------------------------------------------------



ЖЕСТЯНОЙ БОР

Отсутствующие редко бывают правы,
зато всегда остаются в живых.
Станислав Ежи Лец

Они вышли -- Юсуф по-кошачьи скользнул за дверь, оглядываясь по
сторонам, за ним тяжелым, но упругим шагом двинулся Присяжни, в
дверях обернулся и подмигнул Андрису; дверь закрылась, замок
щелкнул, загудел лифт... Андрис, хромая,-- действие стиндола
кончалось, боль просыпалась понемногу и начинала ворочаться --
обошел комнату, поставил на место стулья, постоял у окна, открыл
окно -- сильный запах пыли и сама пыль между рамами, несколько
дохлых сухих мух, маленький прошлогодний листочек непонятного
дерева,-- сходил в ванную, нашел тряпку, намочил ее, вернулся,
вытер пыль, открыл наружную раму -- с треском, с осыпающейся
старой краской,-- и в комнату потек горячий, пахнущий бетоном
воздух этого исполинского двора-квартала-колодца, ворвались
звуки: детские крики, велосипедные звонки, лай, скрип качелей,
разговоры, музыка, что-то еще -- звуковой Вавилон, и все это с
током нагретого воздуха взлетает сюда, к шестнадцатому этажу, и
распространяется здесь... не брюзжи, оборвал он себя, брюзжать
некогда, некогда... но очень хочется. Чувство, что все ни к
черту, что не получается, что началось скверно и сквернее
кончится,-- это чувство не оставляло его с самого первого дня,
если первым считать тот, когда Хаппа позвонил ему домой и
сказал, что хотел бы поговорить с глазу на глаз; сменив погоны