"Андрей Лазарчук. Опоздавшие к лету. Том 2. Жестяной бор" - читать интересную книгу автора

-- Слышали, слышали...-- пробормотал доктор.-- Ага... ага... это
значит, вот сюда, потом через вертлужную впадину и в брюшную
полость, так? А из какого ж, позвольте узнать, оружия?
-- "Браунинг-Лонг",-- сказал Андрис.-- И подрезанная пуля.
-- Ну, это вполне респектабельно,-- сказал доктор.-- Ладно,
идемте вон туда.
Голого Андриса уложили на жесткий стол, укрыли простыней, доктор
приставил к его бедру матово-серый цилиндр, похожий на
кобальтовую пушку, отошел к пульту и включил это устройство.
Загудел трансформатор, а потом... Андрису показалось, что по
больному месту ударили кувалдой, посыпались искры, он чуть не
заорал, но не заорал: боль тут же съежилась, собралась там, в
своем обычном месте, не растекаясь по телу. От цилиндра шли
тупые, ватные, теплые удары, легко проходившие сквозь плоть...
не удары даже, а волны, мягкие и ласковые, приподнимали его и
опускали, меняли ритм, что-то напевая... Андрис не заметил, как
исчезла боль. Казалось, он задремал и видит все это во сне.
Только во сне могло быть такое блаженство. Подошел доктор, убрал
цилиндр. Невесомый, Андрис спустил ноги со стола, встал -- боли
не было. Оделся. Боли не было. Доктор впереди него вышел в свой
кабинет. Андрис быстро присел и встал. Боли не было. С ума можно
сойти...
С ума сойти... Андрис не помнил, как прощался с доктором и как
благодарил его, как и о чем договаривался на завтрашний день, и
только уходя оглянулся: не забыл ли чего. Именно чувство потери
чего-то неприятного, но привычного, притертого, родило вдруг
неуверенность и не то чтобы страх, но оторопь. Он машинально, не
воспринимая действительности, как бы на ощупь нашел машину Тони
-- ободранный и мятый "фольксваген",-- сел, захлопнул дверцу,
откинулся на спинку и вдруг в непонятном ступоре уставился перед
собой. Тони о чем-то спрашивал -- он слышал, но понять не мог.
Чудеса. Чудеса... Да, такое облегчение действует как хорошая
дубина, смог наконец подумать он.
Тони еще раз пристально посмотрел на него и тронул машину.
-- Извини, племянник,-- сказал Андрис.-- Ты о чем-то
спрашивал...
-- Ничего,-- сказал Тони.-- Я уже все понял.
-- Мы домой?
-- Да.
-- Скажи мне наш адрес...-- сказал Андрис и вдруг зевнул, едва
не вывихнув челюсть.-- Слушай, мне никто... никто снотворного не
мог...
В такт покачиваниям машины пейзаж за окном сливался в сине-серые
пятна, и только поверху, над головой, шла неровная белая полоса.
Потом и этого не стало.

Итак, господа, мы приступаем! Обратите внимание на этот странной
формы сосуд из непрочного и подверженного неожиданным
разбрызгиваниям материала, в который мы с вами сейчас начнем
потихоньку сливать все, до чего дотянутся наши руки; говорят, в