"Андрей Лазарчук. Опоздавшие к лету. Том 2. Жестяной бор" - читать интересную книгу автора

продолжай заниматься своими делами,-- а по ночам к боли
прибавлялась сосущая смертная тоска, всю ночь он как будто
умирал и никак не мог умереть, снотворные не брали, он засыпал
только под утро и просыпался через два часа, весь мокрый, с
тяжелой похмельной головой, измученный, как грешник в круге
девятом... болел не только сустав, боль уходила вверх до
лопаток, вниз -- до самых кончиков пальцев; и больнее всего было
вставать, головка бедра превращалась в ржавого ежа с иглами
длиною в метр... Сейчас он лежал и смотрел в потолок, и за белой
завесой потолка проступали какие-то картины, а иногда просто
возникал рисунок щелей и трещин в потолке его палаты в
госпитале, когда он на время приходил в себя после перевязки и в
оцепенении смотрел, как сплетаются и расходятся на потолке линии
судеб разных людей, знакомых и незнакомых ему, и искал свою
линию между ними, и не всегда находил... Хирург его, худой, с
неподвижным лицом индейского вождя латиноамериканец, равнодушно
и бережно копался каждый день в его внутренностях, мыл их,
заливал какими-то жидкими мазями, растворами антибиотиков,
чем-то еще; потом края разреза на животе сближали, Андриса
обертывали простыней и простыню сшивали -- до следующего дня; и
так три месяца. Всего одна пуля... боже ты мой, сколько
мучений... всего одна... От неподвижности немело тело, надо было
бы повернуться -- в бедре тут же начинало искрить. Наконец час
прошел, и можно, можно проглотить "осу" -- полосатую
черно-желтую капсулу стиндола. Еще десять минут ожидания -- боль
втянулась куда-то, спряталась, съежилась, притворилась, что ее
нет и не было никогда...
Боль ушла, и вернулось чувство, что ошибка уже допущена, и
осталось только понять, где же именно... или это просто дурное
предчувствие? Впрочем, генерал и Присяжни как раз понимают толк
в дурных предчувствиях. А что касается доктора -- то доктор был
в этой области гениален...
Однако занозу можно и поискать... Андрис сгреб со стола
сплющенные жестянки из-под пива -- Присяжни имел привычку, выпив
пиво, превращать баночку в аккуратную круглую лепешку, причем
это ведь вам не немецкие или там японские баночки из алюминиевой
фольги, а наши отечественные, из хорошей белой жести,--
сплющивал их одним движением пальцев, только воздух пукал из-под
ладони; вообще Присяжни, хоть и производил впечатление толстого
увальня, был невероятно силен и быстр, и один раз Андрис сам
видел, как он схватил за днище и перевернул "тойоту" -- так
взяли Рикса, а при нем -- двести килограммов кокаина... Шел уже
седьмой час, вот-вот должен был появиться напарник, проводник,
часть легенды: "племянник-которому-грозит-исключение" -- Тони
Ольвик; интересно, это его настоящая фамилия? Ольвиков, конечно,
много, особенно на севере, и интересоваться такими делами просто
не положено, но все-таки: как подбирали -- по фамилии или по
деловым качествам? Ладно, проверим. В конце концов все, что мне
от него нужно, это чтобы он был, чтобы мое присутствие было
оправданно... лечение, конечно, тоже хорошая крыша, но -- отнюдь