"Ольга Лаврова, Александр Лавров. Свидетель (Следствие ведут ЗнаТоКи)" - читать интересную книгу автора

сейчас на него заявлю?
- Вы забыли о потерпевшем, который вряд ли вас спутает. Да и продавщица
табачного ларька утверждает, что Власов спокойно наблюдал за происходящим.
Платонов, уличенный в глупости, разозлился на ларечницу, которая раньше в
свидетелях не фигурировала:
- Ну что людям надо!..
- К делу, Платонов, к делу. Мы с вами топчемся на месте.
- Не бил я этого сопляка, чтоб он сдох! Пощупал у него отвороты пиджака,
говорю: "На свидание с модерной девочкой в таком костюме..." Может, он не
перенес критики? Хлоп, и в обморок. Кругом нервные все пошли. Вот у нас на
кладбище спокойно, а в город выйдешь - как будто все от психиатра бегут...
- Гражданин Платонов, закон признает за вами широкое право на защиту, но
зачем уж вовсе чепуху городить?
- А вы не все в протокол пишите, - назидательно посоветовал тот. - Чего
поприличней. К примеру, так: "Он первый с кулаками полез, я говорю:
"Мальчик, осторожней, у меня рука тяжелая". Тут он - задний ход и
брякнулся сам. Я его и пальцем не тронул. Видно, со страху ножка
подвернулась". И совсем другая картина получится. А вам-то не все ли равно?
Подобным манером они побеседовали еще минут пятнадцать, пока Пал Палычу не
опротивело смотреть, как допрашиваемый перемещается с ягодицы на ягодицу.
Платонов был ему уже ясней ясного. Да и времени не оставалось: через
полтора часа они с Зиночкой должны попасть к Саше в госпиталь.

* * *

В дни этих посещений Знаменский всегда испытывал душевный подъем.
Без малого месяц провалялся Томин сначала в Еловске, потом (когда
разрешили перевезти) в ведомственной московской больнице и теперь быстро
шел на поправку.
А первая неделя была ужасна. Тяжелая рана, критическая потеря крови,
осложнения, скачки температуры... Увидя друга на следующий день после
несчастья (Скопина вызвали на совещание, Знаменский оставил для него
рапорт-прошение и умчался в Еловск), Пал Палыч по-настоящему уразумел и
перестрадал смысл слов "жизнь висит на волоске".
Полтора суток провел Знаменский в больнице, и четыре раза при нем волосок
истончался до паутинки. Врачи изъяснялись похоронным шепотом. Медицинские
сестры передвигались на цыпочках, спрашивали в дверях: "Еще дышит?", "Еще
жив?". И это "еще" вползало в уши угрожающим змеиным шипом.
Скопин достал Пал Палыча междугородным телефонным звонком, обстоятельно
расспросил, выяснил, что дефицитных лекарств не требуется, что Томин под
капельницей без сознания, а Знаменский просто мучается у его одра или в
коридоре.
- В таком случае попрошу вас вернуться, у меня запасных игроков нет.
- Я жду, что приедет мать, Вадим Александрович!
- Матери даже не сообщили.
- Почему?!
- Гриппует. Ее все равно не допустят к раненому. Но Кибрит обещали
короткий отпуск за свой счет. И родственники в Киеве извещены. Жду вас.
Пал Палыч стиснул зубы и пошел к Томину прощаться.
- Саша, держись! - заклинательно произнес он над землистым лицом. - Не