"Ольга Лаврова, Александр Лавров. Свидетель (Следствие ведут ЗнаТоКи)" - читать интересную книгу автора

А что к чему - не присутствовал".
Врач убрал стетоскоп.
- Думаю, сотрясение мозга. Я уже попросил вызвать "скорую".
- Спасибо, доктор. Гражданин Платонов, почему вы пытались скрыться?
- Я?! - засмеялся Платонов. - Наоборот, девочка от меня скрылась. Тогда я
пошел своей дорогой... Не за что меня брать, начальник. Можно паспорт...
обратно?
- Не отдавайте ему, не отдавайте! - взмолилась Рита.
- Конечно, если сомневаетесь, запишите фамилию и прочее. Только ведь
свидетелей против меня нет.
- Но как же так?! Как же так?.. - Девушка осмотрела окружающих полными
слез глазами, остановилась на интеллигентном наблюдателе.
Точно против воли он сделал шаг вперед к Платонову:
- Врешь. Ты его ударил. Назвал дохляком и ударил.

* * *

Так завелось это дело, фабулой своей похожее на сотни других. Но ему
сопутствовали два особых обстоятельства, первое из которых переместило
ординарную папочку на Петровку.
Заключалось оно в том, что арестованный Платонов оказался рабочим
кладбищенской мастерской. На следователя и начальника райотдела милиции
начали массированно давить. Их осаждали вдовы - заказчицы престижных
памятников; вдовы, дети и даже внуки - владельцы памятников, стоявших
рядом (из солидарности); самые неожиданные высокопоставленные или
тайновластные лица; наконец, кладбищенское руководство, разъезжавшее на
сияющих "Волгах".
Когда начальнику райотдела пригрозили учинить разгром на могилах его
стариков (на том же кладбище похороненных), он впал в малодушие. И дело,
вероятно, закрыли бы "за малозначительностью" или еще с какой благовидной
формулировкой, но из больницы сообщили об ухудшении состояния
потерпевшего. Теперь статья обвинения звучала сурово: "тяжкие телесные
повреждения".
И начальник райотдела упросил Скопина принять дело в свое производство, а
перед защитниками Платонова притворно разводил руками: дескать, рад бы, да
начальство вдруг забрало в приказном порядке.
Вторым - менее необычным, правда, - обстоятельством была неуверенность в
единственном свидетеле по фамилии Власов.
Вообще подкуп или угрозы, а то и слезные просьбы родственников нередко
заставляют людей менять показания в пользу обвиняемых. Нечего и говорить,
какая это язва для правосудия. Но Власов, по осторожному отзыву районного
следователя, повел себя "немножко чудно" с самого начала, еще до всей
вакханалии вокруг Платонова.
Потому-то дело и досталось Знаменскому.
- Не взыщите, Пал Палыч, что подсовываю элементарную историю, - заметил
при этом Скопин, - но она по вас скроена. Боязливостью не страдаете. Тут у
вас не липко, - он потер ладонь о ладонь. - И умеете взбадривать
человеческую совесть. Так что, надеюсь, убережете драгоценного свидетеля
до суда. А то срам мне будет перед районом.
"Позолотил пилюлю старик. Надо скоренько развязаться с этой мурой, пусть