"Ольга Лаврова, Александр Лавров. Свидетель (Следствие ведут ЗнаТоКи)" - читать интересную книгу автора

"Сирень?!.. Ладно, потом".
- К девушке подходит парень... установлено, что он был навеселе... голова
немножко хмельная...
- Да, - согласился Власов, - голова хмельная. - И взволнованно заспешил,
будто сам с собой: - Он говорит: "Как жаль, что вы ждете не меня". Она
отворачивается. Ветер кидает ей волосы в лицо. Она говорит: "Отстаньте"
или "Оставьте"... Но всерьез или только для виду - это невозможно понять.
Поэтому он не отстает. Он говорит... пошлости, конечно, но она ему страшно
нравится... Синие глаза, синее платье и рыжие волосы на ветру... - Вдруг
он умолк резко, с разбегу.
"Ой-ой. Что на него накатило? Чердак в порядке, а понес несуразицу".
- Игорь Сергеевич, вы не жалуетесь на зрение?
- Нет, - сквозь зубы.
- Какого цвета папка?
- Коричневая.
- Эта?
- Серая. Я не дальтоник.
- Извините, заподозрил. Потому что на девушке была черная юбка. И белый
свитер. И... разве она рыжая?
- Нет, обыкновенная блондинка. - Он хрустнул пальцами. - Из меня, как
видите, никудышный свидетель.
- Да, что-то вы начали фантазировать. А мне нужно только то, что вы
действительно видели и помните.
Перспектива продолжения допроса вызвала у Власова отвращение.
- Надо пойти лечь, - соврал он. - Что-то скверно...
- Позвонить в медпункт?
- Нет, это бывает... Я приду завтра или послезавтра... Можно?
- Послезавтра в то же время, - назначил Пал Палыч.
Подписал пропуск. Загадочный свидетель ушел. Знаменский посидел в
раздумье. Затем, полистав справочник, снял телефонную трубку. )
- Гидрометцентр? Здравствуйте, следователь Знаменский с Петровки, 38...
Да, пожалуйста. Вопрос такой: какова была сила ветра в Москве вечером
девятого апреля?.. Да, сего года. Жду... Да? Практически безветрие.
Спасибо.
"А если он малость "того"? Шелестят у него деревья и пахнет сиренью. До
сирени и сейчас-то далеко".
Бестолково потерянный час дорогого времени. Больше Знаменскому даже думать
о Власове было некогда.

* * *

При всем сочувствии к его горю, отец потерпевшего был Пал Палычу
неинтересен. Желто-седые виски, ранние морщины, неотмываемые рабочие руки,
громкий голос (от привычки перекрывать шум в цеху) - типичная
незапоминающаяся внешность. Но не во внешности заключалась неинтересность,
а в кондовой "правильности" Ивана Федотыча. Он был честнейшим,
добросовестным и ограниченным человеком. Из породы почитающих себя всегда
правыми моралистов и зануд.
Личная беседа с ним была не нужна Пал Палычу, на то телефон есть, чтобы
уточнить две-три мелочишки. Но отец попросился прийти. Как отказать, не