"Ольга Лаврова, Александр Лавров. Расскажи, расскажи, бродяга (Следствие ведут ЗнаТоКи)" - читать интересную книгу автора

жили Петровы. Эта - о том, что, по данным загса, по области родилось в
указанном вами году трое Иванов Петровых. Один из них умер, а нынешнее
местожительство двух других известно милиции. Из Архангельска сообщают,
что нет у них леспромхоза с названием типа "Лукьяновский, Демьяновский". И
все в том же духе.
Бродяга не удивился.
- Записываю в протокол вопрос, - Знаменский писал и произносил вслух: -
"Вам предъявляются документы, из которых явствует, что вы давали ложные
показания о своей личности. Ответьте, кем вы являетесь и по каким причинам
ведете паразитический образ жизни, а также с какой целью вводили следствие
в заблуждение?"
Допрашиваемый выдержал паузу, вздохнул напоказ.
- Да, придется рассказывать... Федотов я, Петр Васильевич. Родился в 1923
году в поселке Первомайский Курской области. Мать, как я говорил, Варвара
Дмитриевна, отец - Василий Васильевич. С отцом я не ладил сильно. Один раз
ушел из дому с бригадой плотников по деревням, понравилось, решил не
возвращаться. Молодой был. Начал пить, от товарищей отбился, документы
где-то потерял, а может, сперли. Сам не заметил, как совсем стал доходягой.
Тон вполне достоверный. Но он и раньше был достоверный. Этот тип и Олегу
Константиновичу был бы не по зубам, подумалось внезапно. Сердцеведу и
лицедею, перед которым любой как на духу выворачивал грешную свою изнанку.
- Родственникам известно о вашей судьбе?
- Нет... - потупясь, будто сконфужен. - И я вас прошу, гражданин
следователь, пусть им не говорят - где и что со мной! Стыдно!
- На сей раз действительно рассказали правду?
- Клянусь вам!
- Или снова - "меня солнышко пригрело, я уснул глубоким сном..."?
Бродяга смотрел непонимающе.
- Песня такая. Неужели не слыхали? "Расскажи, расскажи, бродяга... Ой, да
я не помню, ой, да я не знаю..."
- Ах, песня, - по лицу пробежала рябь. - Закурить не дадите?
Знаменский достал сигареты. Не напрягаться, подумал он. Пусть само по себе
отсеивается и крупицами оседает. И, когда немного подкопится, может,
сгруппируется в некую молекулу, и авось удастся сообразить, что за
субстанция такая неведомая. Он двинул по столу лист бумаги.
- Напишите мне фамилию, имя, отчество и все остальные сведения о себе и
своих близких.
Бродяга с усердием приступил. Шариковый карандаш в крупных пальцах
умещался ловко, однако строчки чуть спотыкались, в них чудилась странная
неправильность. Вероятно оттого, что Знаменский наблюдал их в опрокинутом
виде. Или просто непривычное для человека занятие.
Просто? И можно избавиться от мороки? Нет, никак нельзя. Стало быть, не
просто.
Минул месяц. Знаменский изучил каждую пору этого лица, каждую модуляцию
голоса. Но по-прежнему не ведал, кто перед ним. Данные по Федотову
подтвердились полностью. Даже школа, в которой учился, до сих пор на том
месте стояла. По отпечаткам пальцев он не был зарегистрирован, значит, не
судим. По словесному портрету в розыске не числился. Однако вчера
Знаменский взял вторую отсрочку. Теперь, кроме районной и городской
прокуратуры, пришлось бить челом и в республиканской, и только виза