"Кейт Лаумер. Похититель тел ("Lafayette O'Leary" #3)" - читать интересную книгу автора

- Зорито, ты ни в кого не обращаешься, ты все равно - ты!
- Я понимаю, что у нас будут кое-какие недоразумения и неясности, -
сказал Лафайет, чувствуя, что начинает впадать в состояние, над которым
скоро потеряет контроль. Усилием воли он взял себя в руки.
- Я уже пробовал объяснить твоему дядюшке, что у меня важное дело в
столице...
- Важнее твоей брачной ночи?
- Моей брачной ночи? - повторил ошеломленный Лафайет.
- Твоей и моей, - мрачно сказала Гизель.
- Подожди минуточку, - попросил Лафайет, - это уже слишком далеко
зашло! Во-первых, я даже не знаю тебя, а во-вторых, у меня уже есть жена,
и... - Он отпрыгнул как раз вовремя, так как в девичьей руке сверкнуло
тонкое лезвие.
- Так вот, значит, как, да? - прошипела она, надвигаясь. - Ты думаешь,
что можно играть сердцем Гизель? Ты думаешь, что можно поцеловаться и
убежать, да? Я тебя так отделаю, что ты никогда больше не сможешь разбить
сердце бедной девочки, ты, травяная гадина!
Она подскочила, Лафайет стукнулся о другую стенку фургона; над ним
взметнулось лезвие...
Но Гизель не ударила его, она заколебалась. Неожиданно из-под длинных
ресниц брызнули слезы. Стилет выпал из разжавшихся пальцев, и она закрыла
руками лицо.
- Я не могу, - рыдала она. - Теперь обо мне все будут судачить, но мне
все равно. Я себя убью лучше... - Она нащупала нож на полу, но Лафайет
взял ее за руки.
- Нет, Гизель! Остановись! Послушай меня! Я... Я...
- Ты... значит, я тебе не безразлична? - дрожащим голосом спросила
Гизель, мигая от слез.
- Конечно, не безразлична! Я имею в виду... - Он подождал, пока
пикантное лицо девушки не перестанет менять выражения.
- Теперь ты вспомнил, как ты меня любишь? - настойчиво спросила она.
- Нет - я имею в виду, что не помню, но...
- Бедненький мой, милый! - Внезапное раскаяние преобразило черты
Гизели. Она теперь напоминала ангела милосердия. - Луппо сказал, что тебя
ударили по голове! От этого у тебя потеря памяти, да? Поэтому ты не
помнишь о нашей большой любви!
- Это... наверно, поэтому, - замешкался Лафайет.
- Мой Зорито, - ворковала Гизель. - Это из-за меня тебя стукнули по
голове. Пойдем в дом, скоро ты все вспомнишь. - Она повернула его к двери
фургона.
- Но... а если твой дядя нас увидит...
- Пусть это изгложет его сердце, - небрежно бросила Гизель.
- Отлично, а если он вместо этого решит вырезать мое сердце?
- Тебе больше незачем разыгрывать невинность, Зорито. Ты свое дало
сделал. Теперь получай награду. - Она подняла тяжелую щеколду и решительно
распахнула дверь. Свеча на столе отбрасывала романтический свет на
гобелены, иконы, тряпки, вышитую бисером занавеску, за которой виднелась
высокая кровать с красно-черным атласным покрывалом и множеством розовых и
зеленых подушечек, а также тусклое овальное зеркало.
Как зачарованный, Лафайет глядел на узкое смуглое черноглазое лицо,