"Имант Ластовский. У незримой границы " - читать интересную книгу автора

видно поле, вдоль и поперек изрытое мелиораторами. Стоят их машины, у машин
снуют люди. И я, подчиняясь интуиции, пошел к ним. Здороваюсь. Глядят
неласково - какой черт тебя принес? Ищу такого-то, говорю я, не видели
случайно? Нет, не видели. Но у меня уже возникли смутные подозрения.
Поблизости стояла закрытая грузовая машина, в которой размещалась
мастерская-летучка, и за ее окошком - почудилось мне - словно бы
промелькнула тень. На двери фургона висел замок. Я поинтересовался, кто
хозяин, попросил отпереть. Но вот беда: ключ, оказывается, у инженера, а он
как раз уехал в Тукумс... Поблизости вижу лом. Жаль замка, конечно, но
придется сорвать. Хозяевам тоже жаль замка. "Ладно уж, - нехотя произносит
один из них, - попробую отомкнуть своими ключами - может, какой и
подойдет..." А я уже чувствую, что подойдет обязательно. Дверь распахнулась.
Я поднялся по ступенькам, огляделся. Ни души. А как же тень в окошке? В
мистику я не верю, стал приглядываться повнимательнее. У верстака куча
всякого тряпья. Не там ли он? Так и есть - тряпье зашевелилось, и сбежавшему
не оставалось ничего другого, как покинуть свое укрытие.
Сказав несколько недобрых слов мелиораторам, я усадил задержанного в
машину, и мы пустились в обратный путь. С начала инцидента не прошло и двух
часов, когда я доложил начальнику, что сбежавший задержан.
Лет через пять судьба перебросила меня в Мадонский район Латвии -
теперь уже инспектором уголовного розыска. Эта самая трудная и самая
интересная из всех работ, какие есть в милиции. Я должен был раскрывать
преступления, находить виновных, старавшихся по понятным причинам держаться
от нас подальше.
Хотя, откровенно говоря, дебют мой получился не особенно блестящим.
В городе было совершено несколько крупных краж. Преступник ухитрился не
оставить никаких следов. Почерк свидетельствовал, что все кражи - "работа"
одного и того же "гастролера". Наконец, квартирному вору не повезло: дома
оказался семилетний мальчуган. От него мы узнали приметы разыскиваемого. А
это уже немало.
День проходил беспокойно. Всем не терпелось поскорее схватить вора. Не
провалился же он сквозь землю! Я в глубине души надеялся, что задержать
преступника удастся именно мне. И предчувствие не обмануло.
Случилось это так. В столовой за столик рядом со мной присел
незнакомец. Я обратил внимание на то, что очки как бы мешали ему видеть, и
он глядел поверх стекол. Трудно объяснить, каким образом, но сильные
подозрения одновременно возникли у нас обоих. Мой сосед неожиданно встал и
торопливо пошел к выходу. Я догнал его и, представившись, попросил
предъявить документы. Внезапно успокоившись, он протянул несколько
удостоверений: любуйся, мол, на здоровье, коли больше делать нечего. Пока я
просматривал его бумажки, незнакомец попросил разрешения зайти в буфет за
сигаретами. Я - о наивность! - не стал возражать. И мой сотрапезник
испарился - как оказалось, воспользовавшись кухонным выходом. Документы
оказались фальшивыми. Поэт Петерис Юрциньш - тогда он был начальником
Мадонского районного отдела милиции - рассердился со всей силой своего
поэтического темперамента.
Однако в критический момент та же фортуна улыбнулась мне вторично. Под
вечер я снова встретил своего беглеца - на этот раз на шоссе, где он
поджидал попутную машину, чтобы исчезнуть в неизвестном направлении.
Не может ли после таких злоключений развиться в человеке