"Эрик Ван Ластбадер. Воин Опаловой Луны ("Воин Заката" #4)" - читать интересную книгу автора

очередных новоприбывших судов. Харттин был забит грудами коричневых
пеньковых мешков и больших деревянных сундуков, разделенных лабиринтами
узеньких проходов, отчего напоминал улей.
Мойши сразу же заметил гонца регента. Тот стоял у узкой задней двери,
выходящей на улицу портового квартала города. Он был сильным, но еще не
утратил юношеской хрупкости. На скуле его красовался синяк, уже желтеющий по
краям. Щека была все еще припухшей.
Гонец узнал штурмана сразу же, как только увидел, что тот выходит из
харттина. Не стал тратить времени на пустые формальности, а просто протянул
Мойши конверт из рисовой бумаги. Мойши сломал зеленую восковую печать с
конверта и прочел послание. Оно гласило: "Мойши, прости, что беспокою тебя в
столь ранний час, но твое присутствие в Сейфуке требуется безотлагательно.
Эрант". Очень характерно, отметил Мойши. Свой новый титул он упомянуть
забыл. Старые привычки изжить трудно. Мойши улыбнулся сам себе. Эрант -
риккагин, есть и будет всегда, несмотря на то, чем он будет заниматься.
Воспитание из человека не выбьешь. Наверное, так и должно быть. Лучшего
регента для Шаангсея не найти, понимает он сам это или нет.
- Ладно, - сказал Мойши, поднимая взгляд, - веди.
Он помахал на прощание Ллоуэну и пошел вслед за гонцом.
Снаружи, в дельте Шаангсея, уже было жарко, хотя еще стояло раннее
утро. Переплетение узеньких извилистых улочек, самых старых в городе, пахло
морской водой и разбавленной рыбьей кровью. Над кучами мусора у стен домов
жужжали черные мухи, и одичавшие тощие псы копались в отбросах, стараясь
отыскать свежие рыбьи потроха. Кубару парами плелись по улицам, сгибаясь под
тяжестью груза, висевшего между ними на гибких бамбуковых палках.
Мойши и гонец ехали в двухколесной повозке, которую тащил рикшакубару.
Они часто останавливались, на чтонибудь натыкаясь, но рикша был умелый - он
быстро вытащил их из надоедливой толпы и повез по темным узким улочкам и
извилистым переулкам.
Мойши смотрел на проплывающие мимо красоты Шаангсея и думал о том,
сколько же в этом огромном городе изменилось и как изза этих изменений
город, по сути, остался все тем же - эта вечность и восхищала, и пугала его.
Хотя тут уже не правила императрица, белорозовый кварцевый монумент в ее
честь стоял на площади Джихи, там, где в дельту впадала крупнейшая в этих
местах река КейИро. Пусть даже зеленые и красные, так же известные как Чин
Пан и Хун Пан, наследные враги Шаангсея, объединенные волей ныне покойной
императрицы и их тайпаном для участия в Кайфене, ныне держали перемирие;
пусть война, что тянется так давно, что никто из живущих ныне уже и не
помнит, когда она началась, - поговаривают даже, что именно изза нее и был
построен Шаангсей, - наконецто закончилась навсегда; несмотря на все эти
перемены, думал Мойши, город живет, процветаем, растет - таинственный,
смертоносный, живой, дарующий удовольствий и страданий больше, чем может
вообразить себе человек.
- Где схлопотал? - Мойши показал пальцем на синяк на лице гонца.
Молодой человек невольно коснулся больного места.
- А, упражнялся в искусстве боя с регентом. Понимаете, он ни дня не
пропустит. Он до сих пор воин, каких мало. Даже сейчас. - Гонец отвел глаза,
раздосадованный собственной болтливостью.
В это мгновение Мойши ощутил изменение в беге кубару и высунулся из
повозки. Впереди на улице возникла какаято заваруха, и рикша двигался теперь