"Эрик ван Ластбадер. Плавучий город (Ниндзя #5)" - читать интересную книгу автора

хотя Тинь был сожжен в бочке с серной кислотой, коронер извлек из его трупа
25 пуль, выпущенных из крупнокалиберного автомата. Синдо решил, что Ван
Кьету лучше не знать, что он располагает такой информацией. Он быстро
раскусил его. Синдо стало ясно, что старший инспектор сайгонской полиции
знает гораздо больше о смерти Тиня, чем хочет показать, и предложил ему за
информацию американские доллары. Услышав это, Ван Кьет замкнулся. Лицо его
не выразило ровным счетом никаких чувств, он резко оборвал беседу, что было
для вьетнамца странным проявлением крайней невоспитанности. Означать это
могло только одно: старший инспектор проявил невежливость, подчиняясь
предельно развитому инстинкту самосохранения. Все это крайне встревожило
Синдо.
Правопорядок в нынешнем Сайгоне был пустым звуком. Долгие годы
находясь в состоянии войны, этот город, да и вся страна, забыли, а может
быть, никогда и не знали, что такое правопорядок. Повсеместно здесь
царствовала анархия. Полиция имела меньше власти, чем армия, армия меньше
власти, чем темные силы, которые окопались на задворках общества и
диктовали стране свои законы. Это были люди, выросшие в безумном хаосе
войны, которая велась веками то против ханов, то против камбоджийцев или
французов, то против китайцев или американцев. Война изменила их психику,
их генотип; жестокость и наркотики стали нормой для желторотых юнцов. С
самых юных лет они привыкли к оружию, к смерти и до конца своих дней с
упоением играли в страшные мужские игры. Коррупция давно разъела все слои
общества, и любой чиновник во Вьетнаме с удовольствием брал взятки. Таков
был образ жизни. Но Ван Кьет почему-то отказывался от долларов. Почему?
Только страх мог победить его алчность, а это значит, что кто-то там, в
самых верхних эшелонах власти, дергал за ниточки, заставляя плясать под
свою дудку даже старшего инспектора сайгонской полиции. Необходимо было
переводить, расследование в принципиально новую и опасную плоскость. И
именно поэтому Николас оказался здесь, и именно поэтому Синдо смотрел на
него так обеспокоенно.
Это был среднего роста, худощавый человек со старообразным лицом.
Такое лицо, даже если долго приглядываться, совсем не запоминалось, оно не
имело никаких особых примет, что было явным преимуществом для человека его
профессии. Многим коллегам приходилось здорово потрудиться, чтобы стать
неприметными.
Николас, лениво потягивая пиво, продолжал наблюдать за тараканом,
который, в отличие от него, чувствовал себя в этой гробнице "третьего мира"
как дома. Он добродушно разглядывал насекомое, считая его своего рода
аборигеном, у которого можно было поучиться, как выжить в этих насыщенных
испарениями джунглях, называемых городом. У Синдо тоже, наверное, надо было
перенять много полезного, потому что он бывал в этом городе частенько, имел
среди вьетнамцев большое количество друзей и осведомителей, Линнер же редко
заглядывал в Сайгон.
Из соседнего номера доносились ритмичные удары, стоны и влажное
чмоканье, было слышно, как сотрясается постель - за стеной неистово
совокуплялись. Но Синдо, казалось, ничего этого не замечал, он спокойно
вытащил пистолет из кобуры и, обращаясь к Николасу, сказал:
- Я купил вам пистолет американского производства, Он стоил мне целое
состояние. Прекрасное оружие. Вы умеете стрелять?
- Умею. Но я никогда не пользуюсь оружием.