"Эрик ван Ластбадер. Плавучий город (Ниндзя #5)" - читать интересную книгу автора

отделение церкви от государства. Конечно, это была конституция, написанная
американцами, и многие министры предпочли пренебречь решением суда.
В храме толпилось несколько убеленных сединами стариков - бывших
солдат, которые, наверняка, вспоминали о своем военном прошлом и боевых
друзьях. Усиба встал рядом с ними и позвонил в колокольчик, чтобы разбудить
храмового ками, затем дважды хлопнул в ладоши, склонив голову в молитве.
Опустив несколько монет в щель между двумя красными деревянными планками в
ящике для сбора пожертвований, Наохиро отправился к стоящему рядом с храмом
зданию. Казалось, оно было закрыто на ремонт, поскольку там висели
предупреждающие надписи и крутом сновали одетые в униформу рабочие. Однако
приглядевшись внимательнее, дайдзин понял, что эти люди не рабочие. Один,
самый крупный из всех, пристально всмотревшись в Усибу, узнал его,
поклонился и, подняв с земли какие-то инструменты, отступил в сторону,
Усиба проследовал в здание, в котором помещался музей, посвященный памяти
погибших камикадзе. Изодранные в клочья флаги, знамена и стихи, написанные
второпях кровью героев войны, украшали стены музея. Все экспонаты были
снабжены подробными аннотациями. И переполненный чувствами дайдзин вспомнил
хайку:
Ветер приносит достаточно опавших листьев, чтобы устроить пожар.
По залу музея прохаживался лишь один высокий, костлявый и очень худой
человек. Услышав шаги Усибы, он обернулся, и на лице его расплылась широкая
улыбка. Это был Тецуо Акинага, оябун клана Сикей и третий член тайного
совета кайсё, в состав которого входили Акира Тёса и Тати Сидаре, преемник
Томоо Кодзо. Все они тоже были оябунами и создавали Годайсю вместе с Микио
Оками. С тех пор как кайсё исчез, Усиба вырос в должности; ранее он был
всего лишь советником, теперь же стал полноправным членом тайного совета.
- Подходящее место для нашей встречи, не правда ли, дайдзин? -
продолжая улыбаться, сказал Тецуо.
Акинага имел право называть Наохиро по имени, но оябун намеренно
употреблял титулы, а не имена, тем самым подчеркивая, что в Годайсю входят
весьма влиятельные особы. Человек этот носил несовременную прическу, у него
были длинные седые волосы стального цвета, зачесанные назад в стиле старого
самурая. Полные щеки и толстый, похожий на обрубок, нос придавали глубоко
посаженным глазам еще более испуганное выражение. Как и Тёсе, ему было
далеко за пятьдесят, но выглядел он старше. Годы и, как подозревал Усиба,
власть, из-за которой часто приходилось идти на компромиссы, опустили
уголки губ вниз, из-за чего лицо его приобрело недоверчивое, брюзгливое
выражение.
- Здесь очень тихо, - проговорил Акинага, вздыхая, - такая тишина
бывает только в деревне во время заката солнца, - Он рассмеялся. - Боюсь,
на старости лет я становлюсь сентиментальным. - Он помолчал, потом
продолжил: - Я очень уважаю вас, дайдзин. Шесть месяцев назад вы сообщили
мне, что сможете остановить падение акций на рынке ценных бумаг. Для меня
это большая радость, поскольку многие банки, которые я контролирую, вложили
большие средства в акции Никкеи. По правде говоря, я тогда вам не поверил.
Правительственные мероприятия - это хорошо, но то, что вам удалось сделать,
это просто чудо. За этот период акции Никкеи поднялись на пять тысяч
пунктов. Похоже, что мои учетно-банковские книги начинают приходить в
норму. Из хаоса рождается порядок.
- Признаюсь, что это было нелегко, - ответил Усиба. - Правительство