"Эрик Ван Ластбадер. Сирены" - читать интересную книгу автора

кожей сиденье. Так многое в ее судьбе зависит от других людей! Чтобы ее
успех состоялся, все разрозненные нити должны сойтись в одной точке. Ей
казалось, что она сидит верхом на управляемой торпеде или...
Она судорожно вцепилась в руль "Мерса"; за окном уже замелькали
кремовые и бледно-голубые стены домов. Дайна с такой яростью дернула за
рычаг коробки скоростей, что чуть не сломала его. В конце концов, о чем
она так тревожится? Ведь она - актриса. Это ее работа вдохнуть жизнь в
мертвые строчки, написанные на белых листах сценария. Ей пришлось
превратиться в Хэтер Дуэлл, врастать в роль, пока она не стала ее новой
реальностью, новой жизнью. Она оставила себя - Дайну Уитней - в стороне, в
качестве заинтересованного наблюдателя за судьбой совершенно другой
личности.
Каким образом ей удалось осилить эту задачу? Она не понимала и знала
только, что в результате некоего таинственного процесса ее душевные
возможности удесятерились.
Она с силой надавила на газ.
Возбуждение, подобное лихорадке, гнало ее вперед. Она жадно вдыхала
ночной аромат листвы деревьев, облепивших склоны холма. Марк уже должен
был вернуться в город со съемок, размышляла она. На этот раз их отлучки из
Лос-Анджелеса частично совпали: он уехал вскоре после ее отъезда. Они не
писали друг другу и редко перезванивались, но до нее все чаще доходили
тревожные слухи о каких-то трудностях, связанных с его новым фильмом на
военную, точнее антивоенную тему. "Коппола не смог сократить его", -
несколько раз говорил ей Марк. Он сильно отставал от графика съемок из-за
того, что постоянно вносил изменения в сценарий. Да и деньги - их надо
было получать откуда-то.
Дайна почувствовала, как тепло разливается по ее телу, когда ей
удалось отвлечься от этих мыслей. День подходил к концу, и она окутывала
себя образом Марка, точно пледом, чувствуя, как его сила проникает в ее
плоть, медленно рисуя его руки, ласкающие ее спину, его открытый горячий
рот у своих губ...
Она въехала во двор своего дома и заглушила мотор. Внутри горел свет
- ободряющий знак, но наружный фонарь был потушен. "Узнаю его, - подумала
Дайна. - Он так занят политикой, что не обращает внимания на мелочи жизни".
Она весело взбежала по ступенькам, размахивая сумкой и что-то мурлыча
себе под нос. Темно-зеленые побеги плюща, которым был увит вход в дом,
блестели в последних лучах солнца, отражавшихся в огромной чаще неба.
Дайна вставила ключ в замок и распахнула дубовую дверь.
Едва переступив через порог, она в ужасе замерла на месте,
завороженно уставившись на два обнаженных тела, извивавшихся в любовных
судорогах на голом паркетном полу.
От внезапного приступа ярости кровь вскипела в ее веках и в ушах
зазвенело, в то время как она молча смотрела на подымающиеся и
опускающиеся с животной силой черные ягодицы Марка. В ее голове мелькнула
мысль, что они напоминают ей маятник адских часов, отсчитывающих последние
мгновения любви, оставшейся в мире.
Оцепенело она подумала, что девушке должно быть холодно лежать на
полу. Потом, точно в тумане, она услышала пыхтение и тихий сосущий звук, и
осознание ужасного унижения словно превратило ее в маленькую растерянную
девочку. Она вспомнила свое первое и последнее бесшумное вторжение в