"Мартти Ларни. Прекрасная свинарка, или Неподдельные и нелицеприятные воспоминания экономической советницы Минны Карлссон-Кананен, ею самой написанные" - читать интересную книгу автора

миллионов марок - в восточные ковры. Через пять лет я продала их за восемь
миллионов. Я слепо следовала правилу Энсио Хююпия: ешь, пей и веселись, ибо
завтра начнется пост! Столь же слепо я подчинялась указаниям гороскопа,
который служил для меня вторым советником. Моя судьба была начертана в книге
звезд, но ложное толкование письмен этой книги ввело меня в заблуждение.
Всему виной оказались, вероятно, постоянная неуверенность, страх и нервное
переутомление, вызванное бессонницей. Ибо иначе я вряд ли согласилась бы
добровольно увеличить свою ответственность и уменьшить свои права. Однако
именно это я и сделала, выйдя в середине сентября замуж, причем любовь
играла в нашей маленькой комедии лишь весьма второстепенную роль: не более
двух-трех реплик.
Горный советник Калле Кананен был дважды разведен и намерен был
предпринять третью попытку. Мы были в течение года очень близкими деловыми
партнерами, впервые познакомившись на званом вечере у горного советника
Карьюла, где я сделала свое миллионное разоблачение. И ни разу мы не
пытались обжулить друг друга. Взаимное недопонимание, как это обычно бывает,
привело нас к решению вступить в брак. Но, кроме того, я еще по-прежнему
верила в гороскоп. Загвоздка, видите ли, в том, что Калле Кананен был Дева,
ходил носками внутрь, уверял, а порой доказывал на деле, что является чуткой
натурой, и с девственной непосредственностью изумлялся похождениям Одиссея
(но не своим собственным). Он был с виду очень веселый человек, седеющий
блондин, одевался всегда с иголочки и счастливо утаивал некоторые слабости
своей натуры. Мы были уже две недели женаты, когда я впервые узнала (и то
лишь случайно) его давнишний порок: он ежедневно заходил в кабак для
испытания выносливости: пил стоя и контролировал при этом свое равновесие.
Если женщина обычно рассказывает о своем прошлом, как бы признаваясь, то муж
мой говорил о нем не иначе, как хвастаясь. Когда хвастовство достигало
невероятной степени, я могла без ошибки сказать, что в платяном шкафу
спальни найдутся откупоренные коньячные бутылки.
Мы забыли совершить свадебное путешествие, но не забыли оформить
брачный контракт. И, в самом деле, последнее было гораздо важнее, ибо любовь
может быть общей, имущество же всегда разумнее держать отдельно. В силу
этого мы завели у себя две бухгалтерские книги, где каждый из нас вел учет
своих расходов.
Калле Кананен был богат, примерно в шесть раз богаче меня. Мы
обзавелись общим домом на Кулосаари, но правление и конторы наших
предприятий оставались по-прежнему в центре города. Мой муж пользовался
влиянием, имел массу друзей, хорошие связи в правительстве и целую кучу
ловких советников. Но его политические убеждения напоминали чулки: он не
отличал левого от правого. Наш дом не был мирным, уютным уголком, куда
удаляются, чтобы вкушать милое семейное счастье, а напоминал скорее
неугомонный отель-ресторан, куда непрестанно стекались гости, принося с
собой цветы, любезности, беспокойство и пустые головы. Тут я по-настоящему
узнала многих общественных деятелей, которые никогда не избегали
публичности. Впрочем, от некоторых из них раньше и была какая-то польза. Все
светские люди восхищались нашим домом, богато издаваемые женские журналы
печатали отчеты и репортажи о наших приемах, а известные бульварные газетки
сообщали о них скандальные новости.
Первый месяц нашей брачной жизни прошел в бесполезной общительности.
Если бы я была писательницей, я написала бы книгу о финской лени,