"Мартти Ларни. Прекрасная свинарка, или Неподдельные и нелицеприятные воспоминания экономической советницы Минны Карлссон-Кананен, ею самой написанные" - читать интересную книгу автора

знал по опыту, что ухаживание за женщиной надо начинать с лести, поэтому он
стал превозносить мою красоту и отличное знание языков. "Все это только
предисловие к объяснению в любви", - подумала я. И не ошиблась: не прошло и
минуты, как он сказал, что нуждается в нежности. Он прикинулся поэтичным -
боже упаси нас от поэтичных мужчин! - и перешел на "ты".
- Минна, я могу сделать тебя очень счастливой, - прошептал он липким и
тягучим голосом. - Ты ни в чем не будешь нуждаться.
Я отстранила его противную мягкую руку, обладавшую, видимо, природной
склонностью к ощупыванию женских коленей, и пригрозила, что встану из-за
стола. Он уставился на меня безжизненными рыбьими глазами, скрипнул своими
искусственными зубами, пригнул жирную шею, на которой ясно обозначились
горизонтальные и вертикальные складки зажиточности, сжал кулаки и громко
воскликнул:
- Нейти Баранаускас! Я не терплю, когда мне противятся!
- Рабочий день уже окончен, - ответила я сухо, - а в свое свободное
время я имею право делать, что хочу.
Я оскорбила его чувство собственного достоинства - бог знает, откуда
оно у него завелось! - и теперь он хотел мужественным жестом поправить дело.
Он начал пить коньяк - рюмка за рюмкой, - все более пьянея. Наверно, в тот
вечер у него не было заседания церковного совета, а то вряд ли он стал бы
так запасаться ощущением силы и смелости.
Вскоре официанты и посетители ресторана смогли услышать, что мой
достойный кавалер дважды здоровался за руку с президентом, что раз он даже
был приглашен во дворец президента на празднование Дня независимости, что
ему было обещано почетное звание экономического директора, что он основал
Общество Финляндия - Коста-Рика, Хельсинкское джентльменское объединение,
Союз друзей вина и противников геморроя; что его двоюродный брат свободно
владеет тремя иностранными языками и что его крестная мать была дальней
родственницей поэта Эйно Лейно.
Я почувствовала на лице горячую краску стыда. Тут же я услышала, что за
соседним столиком довольно громко говорили о моем уважаемом директоре и обо
мне. Я обернулась в ту сторону и встретила наглый бычий взгляд. Мой бывший
ученик, агроном, посвятивший жизнь скотоводству, выразительно двигая густыми
бровями, беседовал с двумя господами того же склада. Я могла себе
представить, что рисовала им их бычья фантазия, - они то и дело разражались
громким, дружным хохотом. Мой бывший бравый ученик смеялся особенно хорошо,
ибо он каждый раз смеялся последним: его смех громыхал еще долго после того,
как другие умолкали.
Я решительно встала и попрощалась с моим маленьким свином. Он даже не
расслышал моих слов, что было вполне обычным явлением после деловых
завтраков. Протискавшись между столиками, я пересекла вестибюль и поспешила
в дамскую комнату, чтобы чистой водой смыть омерзение, охватившее меня.
Выйдя снова в вестибюль, я прямо наткнулась на генерального директора Сеппо
Свина, которого метрдотель и швейцар тут же предложили мне в попутчики. Мой
"грозный и горячо любимый" начальник едва держался на ногах. Он плелся за
мной и бормотал:
- Минна... Теперь пошли в гостиницу... Ты со мной...
Выйдя на тротуар, он схватил меня под руку. Я оттолкнула его, и он
шлепнулся на четвереньки. Я ускорила шаги и, отойдя на некоторое расстояние,
пустилась бежать, словно за мной гнались. Между прочим, мне удалось