"Елена Ларина. Мужчина для классной дамы или История Тани Никитиной" - читать интересную книгу автора

уроках. Но у нас - совершенно иная ситуация. Уж не знаю почему, но мои
ученики стали для меня настоящими друзьями. Они хотят научиться, а я хочу их
научить, и в этом мы нашли полное взаимопонимание. Грустно, что придется их
оставить, но, похоже, выбора мне не предоставляется. Впрочем, я сейчас явно
не в том состоянии, чтобы кого-то чему-то учить. Единственное, чего мне
хочется, это зарыться лицом в подушку и спать долго-долго... Пока моя жизнь
не станет казаться мне страшной, но неправдоподобной историей, случившейся с
кем-то другим.
Заснуть мне не удается, и я понимаю: если сейчас не вспомню о
чем-нибудь хорошем, то просто сойду с ума. А "хорошее" для меня - это,
несмотря ни на что, работа...
Надо сказать, что работать в нашем лицее очень и очень непросто, хотя и
платят там по сравнению с обычной школой совсем неплохо. Во-первых, костюм.
Каждый учитель обязательно должен являться на работу в костюме. Для женщин
это темная юбка чуть ниже колен, светлая блуза, пиджак и галстук. Первое
время исполнение этого требования было для меня мучительным. Я не люблю
пиджаки, ненавижу юбки чуть ниже колен и тем более галстуки. Галстуки меня
душат. Не раз я ловила себя на том, что во время урока оттягиваю вниз
непривычный твердый узел: про таких людей говорят, что, видимо, кто-то из их
предков повесился. Но через пару месяцев тяжких страданий я привыкла к
костюму - а что еще мне оставалось делать? Тем более что костюм делает меня
стройнее.
Во-вторых, так называемая "трудовая дисциплина". Каждое незначительное
опоздание вызывает не только бурю негодования со стороны администрации, но и
вычет из зарплаты в размере стоимости часа. И такие объяснения, как пробки
на дорогах, остановка поезда в метро и им подобные, никого не интересуют.
В-третьих, множество бумаг. Эти бумаги заполнили не только письменный
стол в моем школьном кабинете, но и добрую половину квартиры, и, разумеется,
безумно раздражали Павла.
- Не дом, а какой-то государственный архив, - недовольно ворчал он.
- Паш, ну я сейчас уберу, подожди...
- Ты что - секретарша? Машинистка? Ты школьникам инглиш долбишь, на
фига тебе столько бумаги!
Я и сама, признаться, не знаю, зачем учителю столько бумаг... Хоть в
чем-то мы с Павлом были согласны.
И наконец, самая большая для меня трудность. Раз в две недели
педагогический коллектив нашего лицея совершал увеселительную поездку за
город. Это могла быть прогулка в одном из многочисленных парков, пикник на
природе, выезд на дачу с баней или - о ужас! - лыжный поход. Кошмар данного
мероприятия состоял в том, что участие в нем было обязательно. И если с
парком я еще могла примириться, хотя предпочитаю гулять тогда, когда мне
хочется и исключительно в том обществе, которое выберу сама, то уж лыжи или
баня с коллегами повергали меня в глубочайшую депрессию. Это как раз то, что
категорически отказывался понимать Павел:
- Завтра на природу? Круто! Фирма башляет? Тогда я с вами, окей?
- Паш, может, не поедем...
- Ну и не езжай, я один справлюсь. Твои меня нежно любят - только
обрадуются. А то в вашей бабской тусовке ни одного нормального мужика.
Ну что поделать, если у меня такой склад характера, что я, как и
знаменитая английская писательница Джейн Остин, мечтала бы проводить свою