"Ольга Ларионова. Соната моря ("Лабиринт для троглодитов" #1) " - читать интересную книгу автора

как-то не приходило в голову.
Все правильно, говорила она себе, здесь такие порядки, такие законы.
Надо оглядеться, прикинуть все на собственных ладонях (она даже приподняла
свои широкие суховатые ладошки, словно взвешивая на них невидимое добро и
зло). И стрельба под ноги этому сказочному оленю, несколько веков назад
приснившемуся великому причуднику Карло Гоцци, тоже в порядке вещей. Ладошки
непроизвольно потерлись друг о друга - не то стряхивали что-то постороннее,
не то зудели... Нет, не принимало Варварино нутро некоторых здешних
традиций. Категорически.
Бенгальский столб медленно опадал, на посадочной площадке становилось
совсем темно. Там, где несколько секунд назад пронзительное желтое солнце
выметывало лучи прямо из-под брюха исполинского оленя, уже никого не было.
Только далекие косые жердочки поломанного забора перечеркивали тусклую
лунообразною краюшку светила, затуманенного надгорным облаком. Горы, со всех
сторон горы. Под снижающимся кораблем она тоже видела одни скальные массивы.
И почему, отправляя ее, Полубояринов как-то задумчиво проговорил: "Это ведь
еще та степь..."
Кабинка лифта со скрежетом плюхнулась на амортизатор, и только тогда
Варвара почувствовала, что на ее плече больше нет властной чужой руки.
- Осьмуха, забор чинить! - рявкнул шофер кибу-осьминогу и ринулся
навстречу прибывшим.
В темноте возле лифта что-то восторженно кипело, фыркало, хлопало.
Одним словом, бурлила радость. Выражалось это в том, что трое мужчин
обнимали четвертого. Неужели каждые два месяца, когда прибывает звездолет,
возникают такие необузданные эмоции? Ведь ничего особенного, почта прибыла,
и только.
Хотя, может, и не всем удается в следующий раз выйти в космос -
возраст, здоровье...
Мимо Варвары на полной скорости пронесся механический осьминог с
жердиной в щупальцах - вероятно, забор чинить. Забор у космодрома! Помереть
можно было бы со смеху, если б космодром был земной. А здесь привыкать нужно
ко всему, в том числе и к этому. Потому как - дальняя планета.
Четверка, басовито и нечленораздельно выражавшая непреходящую радость
встречи, возникла из темноты буквально в двух шагах от девушки, и тут только
шофер, отделившись от общей массы, гулко хлопнул себя по лбу и горестно
возопил:
- Летяги! Деда-то забыли!
"Летяги" недоуменно переглянулись.
- Какого еще деда? - недоуменно осведомился кто-то из экипажа, кажется,
механик-штурман.
- Да деда же, этого самого... чучельника!
- Дедов не возим.
Варвара с удовлетворением почувствовала, что наконец-то и этот
шофер-весельчак прилюдно сел в галошу.
- Как же так? Меня Солигетти стопроцентно заверил, что он этого деда -
впрочем, скорее, дед его - в сорок восьмом году на Белой Пустоши из анабиоза
вытаскивал! И фамилия-то еще запоминающаяся, такая рыбная... А, Навага!
- Норега, - сказал пилот-механик. - Так это она.
Наступившая пауза страдала излишком мелодраматизма. '
- Та-ак, - констатировал шофер с теми неподражаемыми модуляциями в