"Ольга Ларионова. Формула контакта" - читать интересную книгу автора

переправили на Та-Кемт, Меткафа почти нельзя было увидеть улыбающимся.
Мрачноватый скептицизм он почему-то счел наиболее приемлемой маской,
достойной созерцания со стороны, и теперь эта маска медленно, но явно
портила его характер, необратимо становясь второй натурой.
- Это, конечно, приятно и достойно - махать топором, не менее приятно и
не менее достойно лопать лепешки из муки собственного помола. С медом
особливо. Но на кой ляд эти уроки кемитам? Насколько я помню, они отнюдь не
чревоугодники. У них в ходу запеканки из дробленых круп, не так ли?
- Так, так, - закивала Макася, признанный специалист по кулинарии обеих
планет - Земли и Та-Кемта.
- Едят они дважды в сутки, им не до разносолов. Конечно, лепешки дали
бы припек, но разве это проблема? Ни в нашем, ни в каком другом городе,
по-моему, от голода не умирают.
- "Припек, разносолы"... - задумчиво повторил Абоянцев. - Мария
Поликарповна, я наблюдаю возрастающее влияние ваших очаровательных кухонных
вечеров на словарный запас нашей экспедиции. И если бы так же легко
определялась формула контакта - мы бы с вами, голубушка, горя не знали. Но
здесь, запасясь терпением и мудростью, придется перепробовать и мельницу, и
гончарный круг, и прялку, и телегу...
- О! Шарабан! - с готовностью отозвался Алексаша, вырядившийся ради
праздника в мягкие сапожки, рыжий робингудовский камзол с зелеными
отворотами и островерхую шапочку с ястребиным пером - наглядное выполнение
циркуляра базы, предписывающего демонстрировать кемитам весь спектр
возможных земных одеяний. - Будь я, как это у них там, таскуном - я первым
делом ухватился бы за колесо. Кстати, почему бы нам не приберечь на этот
случай несколько подходящих ветвей от сегодняшнего... э-э...
- Вы имеете в виду новопреставленную елку?
- Я бы назвал ее все-таки кедром. Точнее - секвойевидным кедроидом.
Кто-то сдержанно застонал. Все, естественно, обратились к Сирин Акао -
ей, как единственному лингвисту и вообще утонченной душе, подобное
словотворчество должно было показаться чудовищным кощунством. Но Сирин, со
свойственной ей непроницаемостью древнего языческого божка, и бровью не
повела. Она единственная не возлежала на импровизированном ложе, а мелкими
шажками семенила вокруг кольца пирующих, подбирая в золотистую корзинку
липкие шишечки, насыпавшиеся кругом во время рубки дерева. Когда корзинка
наполнялась доверху, Сирин опускалась на колени и целыми горстями кидала
шишки в огонь. Они взрывались, словно крошечные хлопушки, и медвяный аромат
распространялся по всей лужайке.
Стонал-то, конечно, Самвел, вот уже два битых часа сидевший с
заготовленным заранее классическим стихом, приличествующим случаю, и все не
мог отыскать в общей беседе отдушину, в которую он мог бы вклиниться со
своей набившей всем оскомину поэзией.
- Повозку мы сделаем, это не проблема, - небрежно отмахнулся от него
Алексаша. - И сахароварню. Но все это мелкие чудеса, которые, как мы знаем
из сообщений "Рогнеды", практически перестали привлекать кемитов. Я уверен,
что и сейчас они голов не повернули в нашу сторону, не то что в первые дни.
Так что теперь, чтобы снова возбудить их интерес, мы должны сделать что-то
такое, что было бы эквивалентно нашему появлению. А все эти мельницы,
катафалки, клозеты с кондиционерами - это, как говаривали в старину,
бирюльки.