"Ольга Ларионова. Соната звезд. Анданте" - читать интересную книгу автора

ручку.
А может, и не полетит.
Каждый раз, когда он вспоминал этот проклятый Элоун, внутри словно
что-то переворачивалось. Временами Бовт боялся, что не выдержит и пошлет к
чертям все эти околопланетные астероидные станции и ринется вниз, навстречу
игрушечному перламутровому шарику, запретному для чужих кораблей. А планета
и вправду была хороша. Подобно Венере, вся в многослойной мантии облаков, но
освещенная более ярким солнцем, чем земное, она казалась еще заманчивее и
притягательнее оттого, что была у своею светила единственной.
Шестнадцать поясов астероидов - и только одна планета.
Может, именно потому элоуты так бережно и относятся к ней, и берегут от
непрошеных пришельцев с их сверхмощными звездолетами; может, из этого
сознания собственной единственности и родилась эта нелепая с точки зрения
землян традиция - улетать в Пространство только однажды, чтобы вернуться на
свой Элоун уже навсегда. На всю жизнь. И на всю бесконечность после жизни.
Элоун...
Пол под ногами дернулся, так что Бовт взмахнул руками и присел. Каждый
раз, когда он вот так думал об Элоуне, Кораблик послушно ускорял движение,
словно и ему вместе с хозяином не терпелось поскорее опуститься на
поверхность планеты. На редкость чуткое и непостижимое создание -
домик-ракушка элоутов, выходящих в Пространство. Даже мало сказать - домик;
это средство передвижения, и нянька, и собака. Стоит только подумать - и он
ринется навстречу этой чертовой, запечатанной семью печатями, заклятой семью
заклятьями, недосягаемой для землян планете.
Бовт поднялся с пола, подошел к иллюминатору. Элоун неслышимо катился в
мерцающей пустоте Пространства, словно серебряное яблочко, окруженное роем
звездных пчел. Выйди из Кораблика, протяни руку - и оно ляжет на ладонь. Вот
только скафандр надевать неохота. Что, дружище Кораблик, выпустишь меня без
скафандра?
Сзади щелкнуло, Бовт обернулся и увидел над люком светящееся табло.
Нашел шпаргалку, составленную для него Иани, перевел: "Выход заблокирован".
Бовт невесело усмехнулся. Ну и умник же ты, домик-ракушка! На редкость
в тебе развито чувство юмора. Хлебну я с тобой... А теперь поворачивайся.
Завтра утром мы с тобой должны быть на Третьем поясе. Прежде чем раз и
навсегда плюхаться на планету, надо облазать все астероидные станции,
понаблюдать со стороны за выбросом грузовых контейнеров с Элоуна и
транспортировкой их на пояса, прочувствовать систему связи и контроля - да
мало ли всего, что надо узнать, поглядеть и даже потрогать собственными
руками, прежде чем навсегда уходить из Пространства. Все это он обещал
ребятам, обещал капитану. Элоуты помогут наладить связь с Землей, они тоже
обещали. Ребята будут ждать...
Бовт замер, прислушиваясь. Ты сказал: ребята. Может, ты уже осознал,
может, это уже дошло до твоего нутра, что они возвращаются к Земле, а ты -
тут? Бовт постоял еще. Нет, сказал он себе, это до меня еще не дошло. Пока я
понимаю, что нахожусь тут, потому что, если бы я вернулся со всеми, не
побывав на этом заклятом Элоуне, мне просто не было бы житья на свете. Никто
не упрекнул бы меня - все подлетали, и все уходили прочь. Как говорится,
дело житейское. Но вот я никогда бы себе не простил. Так что для меня
все-таки самое главное сейчас, что я - тут.
Но когда-нибудь главным станет то, что Земля - там. Худо будет.