"Ольга Ларионова. Выбор (Журнал "Аврора")" - читать интересную книгу автора

- Доброе утро, сестра. Меня не выпускают без повторного снимка - где бы
это сделать, да побыстрее?
Белое платье до полу - впрочем, все работающие с донорами почему-то
носят длинное. Маска до самых глаз. Королевский жест, указующий на дверки
бокса, - ох уж эти королевские жесты, от которых разит школьным
драмкружком...
Школьным? Прозрачный хвостик какой-то ассоциации. К чертям! Кончать все
эти процедуры, и - хоть на Марс, хоть в Тускарору. А весь этот заповедник
с его Уэдами, царственными павами в кринолинах, со всеми консервированными
двойниками и главное - с этой неповторимой, спе-ци-фи-чес-кой атмосферой
пусть себе катится в тартарары. С самого начала можно было бы внюхаться,
что за атмосфера здесь царит. Чванство и безграничная самоуверенность.
Этакие боги, дарующие простым смертным вторую жизнь! И ничего
удивительного, что во главе этого консервного завода стоит Сидней. Вот что
бывает, когда самая серейшая посредственность становится главой фирмы, -
фирма начинает чувствовать себя Олимпом. И вот приходишь на такой Олимп с
чистым сердцем и предлагаешь свои руки, не такие уж неумелые, и свою
голову, тоже ничего себе, и свое время - а тебе...
Огромный и непостижимо легкий шлем бережно опустился на голову и
заставил вжаться в кресло. Стало тепло и уютно, словно на плешь уселся
громадный ангорский кот. И даже монотонный гул какого-то насоса
воспринимался как мурлыканье. Вот и сигнал: "сосредоточиться". Нет, не
получится записи и сегодня. Нельзя делать снимок в состоянии раздражения.
А ведь когда он снимался раньше, года три назад, то одно приближение
этого электронного "кота" приводило Дана в состояние какого-то
доброжелательного, чуть ли не умиленного покоя. С легким сердцем он
отключался от всего, что лежало за пределами его молодого, сильного,
умного тела. Но в этом покое не было ни расслабленности, ни идиотской
самовлюбленности, - совсем наоборот: мозг подчинялся сосредоточенной
готовности послать всего себя кому-то в дар, и это состояние, пожалуй,
могло быть сравнимым только с чувствами созидателя, отправляющего свою
новую модель в открытый космос, - та же максимальная самоотдача, только
без примеси естественной тревоги.
Раньше контакт с электронным "котом" наступал так естественно и быстро,
что Дану не приходило в голову анализировать собственные ощущения, тем
более размышлять о том, как же это происходит у других - так ли легко? Или
снять пси-структуру его. Дана Арсиньегаса, так несложно ввиду ее крайней
примитивности - ведь срисовать гипсовый куб несравненно легче, чем Венеру
Каллипигу? Тогда Мясокомбинат прав. Проблема надежности колес и
манипуляторов на порядок ниже проблемы целости рук и ног. Сида хватило на
второе. Дана - только на первое. Тривиальное механистическое мышление -
это не тот аппарат, который стоит предлагать вместе с чистым сердцем и
умелыми руками на период двухмесячного отпуска... Во всяком случае -
здесь.
- Пациент, вы готовы?
Он и не заметил, как сестра ушла за перегородку. Смотровая щель, через
которую, впрочем, видно такое же, как и под ним, мнемокресло и такой же
шлем. И марлевая повязка до самых глаз - неподвижных, немигающих,
прозрачно-светлых глаз, где только четкий темный ободок отделяет радужную