"Ольга Ларионова. У моря, где край земли" - читать интересную книгу автора

планеты. Здесь она казалась необитаемой. Все это было прекрасно, он сядет
в укромном уголке и мирно починит свои локаторы я фон межпланетной связи,
а к тому времени его, по всей видимости, найдут аборигены и он таки
посоветует им построить свой первый космодром на этом узком песчаном
языке, размыкающем зеленую прибрежную кайму и жадно тянущемся к воде
океана.
Волохов сбавил скорость. Если у них имеются средства надземного
сообщения, то, возможно, они захотят познакомиться с ним еще в воздухе,
хотя бы для того, чтобы указать ему путь на свою посадочную площадку. Так,
во всяком случае, поступили бы мы. Правда, засечь его могли бы только
радары - над пустыней висела довольно плотная облачная дымка.
Искусственный климат? Гм...
Волохов покосился на заглохшие локаторы, потом отсоединил от них
противометеорную защиту и перевел ее на ручное включение. Все-таки
спокойнее. И нырнул еще на пятьсот метров вниз.
Тонкая пелена облачного марева осталась над ним, и Волохов понял, что
желтовато-песчаный массив, расстилающийся под ним, мог быть чем угодно, но
только не пустыней. Прежде всего эти многочисленные темные полосы, не
четкие, а какие-то дымные, расплывчатые. Овраги или каналы. Причудливый
геометрический рисунок, в который они складываются, не оставляет сомнений
в том, что они созданы не природой. И это вообще не песок. Это желтая
растительность, напоминающая земные саванны. Материк, отведенный под
плантации, - вот что это. О посадке не может быть и речи, придется тянуть
до самого океана и скорее всего садиться на воду.
Вдали, у самого горизонта, неясно обозначилась зеленая прибрежная
полоса, и Волохов включил антигравитаторы. Машина медленно пошла вниз, и
Волохову стало ясно, что он ошибся и во второй раз: под ним были не
саванны, а огромный, раскинувшийся на весь материк город. Невысокие,
причудливо распланированные здания, сверху напоминающие иероглифы,
соединились друг с другом; но главное, сбившее его с толку, - это был
странный, висячий покров на этих домах, перекидывающийся через площади и
улицы, сливающийся с безукоризненными прямоугольниками бледно-желтых
садов. Это, несомненно, была какая-то цепкая, невероятно живучая и жадная
до тропического солнца форма растительности. Было весьма разумным укрыть
таким легким, золотистым тентом весь этот материк, если...
Если только это не было одичанием, запустением мертвого мира. Золотые
джунгли, погребающие под собой брошенные города... Волохов фыркнул.
О посадке надо думать, о посадке. Загадки вымерших материков будут
решать те, кто прилетит сюда после него, прилетит в том случае, если он
благополучно плюхнется на эту зеленую низину и сумеет починить аппаратуру
дальней связи. Волохов снова прибавил скорость, чтобы скорее выйти к
океану, но бесконечный изумрудный луг уныло тянулся под брюхом его машины,
и он уже начал думать, не свернуть ли ему круто на юг, как вдруг увидел
белую полосу прибоя и застывшие в невидимом с высоты движении
пепельно-черные волны океана.
Волохов посадил машину метрах в ста - ста пятидесяти от черты прибоя.
Около получаса он настороженно ждал, не осядет ли под ним грунт, но
приборы упрямо фиксировали и безупречность грунта, и безупречность
воздуха, и вообще невероятную кучу безупречностей. Планета, кажется,
решила быть умницей до конца. Не торопись, сказал себе Волохов; вот тут-то