"Ольга Ларионова. У моря, где край земли" - читать интересную книгу автора

дружескими, несколько плакатными улыбками снова потрепали его по плечу.
Сначала его, потом белого зверя Фират. И друг за другом исчезли за
изумрудной песчаной дюной.
- Все, - сказала Фират, - ты можешь лететь. Корабль не был сломан. Он
просто... не слушался. Это прошло. Улетай.
В голосе ее не было ни грусти, ни горечи, она повернулась и тихо пошла
к морю.
Он знал, он чувствовал, что его не обманули, что корабль исправлен и он
может сейчас же, сию минуту лететь домой, к Земле, - и не мог этого
сделать. Белая фигурка медленно брела к морю, и что-то было не так,
чего-то он не понял, не доделал, и, сам не зная, зачем, он крикнул:
"Фират, погоди!" - и побежал к ней.
Он догнал ее у самой воды. На его крик она не обернулась.
- Погоди, Фират, - сказал он, переводя дыхание. - Так же нельзя, в
самом деле. Ведь я сейчас улечу, и мы можем никогда больше не встретиться.
Она спокойно смотрела на него. Ну да, он улетит, они действительно
никогда больше не встретятся, но ее это не тревожило. Что ей-то до этого?
- Погоди, Фират. Ведь ты даже не спросила, откуда я. Может быть, твой
отец или те, что были с ним, когда-нибудь захотят прилететь к нам, на
Землю... на ту планету, откуда я родом? Ведь вы можете это?
Фират медленно покачала головой.
- Они все очень заняты. Там. - Она махнула рукой в сторону материка,
где раскинулся желтый город. - И там. - Она вытянула руку вверх, указывая
прямо в небо.
В первый раз в ее ровном голосе он почувствовал едва уловимый оттенок
горечи - они все очень заняты.
- А может быть, ты, когда подрастешь?..
Она снова покачала головой.
- Твоя планета нам не нужна. Ведь вы даже не умеете... - она не знала
необходимого слова. Она пощелкала пальцами, как делают это люди,
припоминая что-нибудь, и вдруг у нее из-под пальцев начали выпархивать
огромные, величиной с крупную лилию, мохнатые снежинки. Они таяли, не
долетев до песка, а пальцы Фират начали приобретать бронзовый отблеск, и
вдруг засверкали нестерпимым блеском настоящего червонного золота, она
ударила в ладони - и над песками прокатился оглушительный, стозвучный удар
огромного гонга.
И тут же руки девочки стали прежними.
- Вы не умеете так, - тихо, словно извиняясь, проговорила Фират. - Вы
не умеете...
- Творить чудеса, - подсказал Волохов. - Этого мы и вправду не умеем. И
все же, если вы только можете, прилетайте к нам, на Землю. Чудес у нас
нет. Но у нас есть солнце, не такое, как у вас, - бледненькое, словно
мелкая серебряная монетка, - нет, наше солнце золотое, как твои ладони
пять минут назад, как цветок одуванчика - вот какое. - И он рисовал на
влажном и плотном песке, какой это цветок, и в узких бороздах рисунка
тотчас набиралась вода. - Оно желтое, рыжее, нестерпимое...
Они тихо шли по узенькой полоске омываемого водой песка, и Волохов все
говорил, и нагибался, и рисовал что-то, и они тут же переступали через
этот рисунок и шли дальше, и он снова говорил о Земле, о ее морях, умеющих
быть любыми - от пурпурных до молочно-белых, о лиловых вершинах гор, о