"Ольга Ларионова. Планета, которая ничего не может дать" - читать интересную книгу автора

странное, пришедшее совсем недавно - сегодня вечером - останавливающее
дыхание и приводящее к желанию исчезнуть, еще не испытанное до конца -
_страх_...
Страх родился сегодня, и первый крик его прозвучал сегодня, когда топот
четырех солдат мерно нарастал за спиной; страх возник извне, где-то очень
далеко и одновременно - повсюду, словно на линии горизонта, стремительно
сомкнулся над головой, как купол защитного силового поля; но только поле
это не защищало, а, наоборот, замораживало мысли, останавливало бег крови;
хотелось сделать что-то непонятное, в высшей степени нелогичное -
закричать, упасть на землю... Но вместо этого вспоминалось само слово, и
пустота его звучания разом уничтожила и только что возникшее ощущение, и
хаос мыслей, и осталось лишь бесконечное удивление, как же это так вышло,
что она, Двадцать седьмая, существо, подчиненное строгим законам
внутреннего мира логитан, вдруг позволила себе опуститься до уровня
геанитов, этих полуживотных, поведением которых управляет не разум, а
наследственные инстинкты?!
Страх, повторяла она себе; животный страх, завещанный инстинктом
самосохранения; страх перед этим топотом, перед лязгом металла, перед
свистящим дыханием захлебывающихся влажным ночным воздухом геанитов - вот
что гнало ее сейчас по извилистой, исполосованной тенями дороге. Страх
гнал ее, и она не была в эти минуты ни Собирателем, ни просто логитанкой.
Она была маленькой напуганной девчонкой Геи.
И когда она поняла это, она остановилась.
Те четверо, что преследовали ее, не могли задержать свой бег так же
внезапно, как сделала это она; они пробежали еще несколько шагов и,
оскальзываясь на глинистом склоне и приседая, наконец остановились. Всего
несколько шагов отделяло их от Двадцать седьмой, но они по-прежнему
стояли, задыхаясь от неистового бега, и жадно заглатывали воздух, и никто
из них почему-то не торопился сделать эти несколько шагов.
Двадцать седьмая стояла, обернувшись к своим преследователям и не
шевелясь; в неподвижности ее было что-то нечеловеческое - действительно,
вот так, не дрогнув ни единым мускулом, замерев в какой-нибудь
причудливой, порой страшно неудобной с точки зрения людей позе - так
стоять могли только логитане, но Двадцать седьмая была слишком неопытна,
чтобы самой заметить свой промах. Поэтому она спокойно глядела на своих
преследователей, не в силах понять, что же гнало их следом за ней и почему
сейчас они несмело переминаются с ноги на ногу, когда достаточно сделать
три прыжка и они будут совсем рядом.
Девушка смотрела на солдат, и страха уже не было и в помине. Было даже
немножечко жалко: ушло острое, впервые испытанное и вряд ли способное
повториться ощущение. Доложить о нем Командиру? Это входит в обязанности
Собирателя. Но докладывают об ощущениях, возникающих у них, логитан, а
сейчас она была не логитанкой... Но что же делать с этими? Они стоят. Они
дышат. У геанитов видно, как они дышат. Обычно у них только приподнимается
верхняя часть торса и чуть приоткрываются губы, но сейчас, у этих, дышит
все тело - воздух с хрипом и бульканьем вырывается из горла, стремительно
взбухает грудь; свистящий глоток, четыре глотка - и тело бессильно
опадает, словно мускулы соскальзывают со скелета, и снова этот мучительный
выдох. Но ведь это воины, ведь это геаниты, специально тренированные,
выносливые", как вьючные животные. Может быть, она неправильно поступила,