"Ольга Ларионова. Дотянуть до океана" - читать интересную книгу автора

сокращается время возвращения домой... Но неумолимо возрастает разрыв
между отсчетом времени в системе Земли и в кабине корабля. Чем
фантастичнее скорость, тем медленнее движутся стрелки корабельного
хронометра. И возвращение домой практически теряет смысл: домой - не
получается. Дом исчезает в прошлом. Вот уж воистину - чем лучше, тем хуже.
И действительно, хорошего вышло мало. Из восемнадцати кораблей, посланных
в просторы галактики, за эти три четверти столетия вернулись только два:
инфраскоростная модель Балабина и лайнер Атхарваведы, облетевший
Шестьдесят Первую Лебедя. Атхарваведа открыл несколько планет, одна из
которых получила его имя, и выдвинул идею преобразования энергии в
обратное время.
Традиционно-остроумные физики, еще четверть столетия доводившие общие
мысли Атхарваведы до реального воплощения в виде компактного прибора,
дружно именовали свою установку "темпоральным холодильником" и утверждали,
что возятся с ней исключительно из удовольствия насолить старику
Эйнштейну, ибо уже давно установлено, что из всех мыслителей, когда-либо
обитавших на Земле, именно этот печальный любитель игры на скрипке
умудрился сделать открытие, принесшее затем всем ученым (не говоря уже об
остальных жителях планеты) максимальное число осложнений и неприятностей.
А затем дингль, который еще не назывался динглем, был опробован на
автоматической модели. Небольшой космический катер описал петлю в
пространстве, двигаясь с субсветовой скоростью, вернулся к околоземной
станции, откуда был запущен, уже в начале будущего века, и тут
автоматически сработала установка Атхарваведы - специальный резерв энергии
был преобразован в обратное время с таким расчетом, чтобы корабельные часы
снова совпали с земными. Звездолет был выброшен из будущего в настоящее
(то есть для себя самого - переброшен в прошлое) и подошел к космическому
причалу, словно был обыкновенным грузовиком с Юпитера.
Собственно говоря, "темпоральный холодильник" мог отодвинуть корабль в
любой момент прошлого, но из соображений более этических, нежели
энергетических, было решено поставить на этом преобразователе жесткий
ограничитель, позволяющий только выравнивать времена - земное и
корабельное. Но не более. Таким образом, субсветовой космолет попадал
после возвращения в ту точку временной оси, где он находился бы, не
действуй на него парадокс близнецов. Пусть с момента его вылета на Земле
проходило сто лет, а в кабине корабля - два месяца, компьютер дингля
скрупулезно высчитывал разницу и отправлял корабль назад, в прошлое, ровно
на девяносто девять лет и десять месяцев.
Таким образом, и на звездолете, и на Земле ожидание продолжалось
одинаково - два месяца. А парадокса времени словно и не бывало. Как будто
прав был убежденный скептик Герберт Дингль, так до самой смерти и не
поверивший в существование парадокса времени. Теперь Дингля вспомнили,
начали склонять его по делу и без дела, посылать в его адрес шутливые
поклоны и приветы, и как-то так получилось, что к моменту создания первой
мощной практической установки ее уже никто иначе не именовал, как только
"дингль". Так незлобивая память физиков соединила величайшее достижение
века с именем давно позабытого профессора-ретрограда, и, кажется, именно
Финдлей тогда вспомнил про историю с Василием Блаженным, и хорошо тогда
было ему шутить, он и не подозревал, что через полтора года именно он
поведет на Усть-Чаринский космодром первый корабль, на котором будет