"Ольга Ларионова. Дотянуть до океана" - читать интересную книгу автора

Почему? Потому. На то они и были первыми испытателями дингль-корабля,
чтобы принять на свои плечи все чудеса, которые может преподнести скачок
во времени. Все? Черта с два - все. Те, кто будет вторыми, да и третьими,
тоже хлебнут. Сюрпризов, по-видимому, надолго хватит. Беда только - уже не
предостеречь тех, кто будет следующими. Не передать им...
"Что это? - подумала Эльза. - Уж не предсмертная ли тоска, горечь
незавершенности земных дел? Чушь. Романтические штампы. Это естественный
анализ только что проделанной работы. Допущен просчет: один из основных
баков тоже надо было придержать и тем обеспечить сейчас мягкую посадку. И
тогда - пусть тайга, пусть хоть мамонты и пещерные волки, пусть вся
доисторическая зубастая нечисть - но это была бы жизнь... А ведь Оратов и
Финдлей тоже думают сейчас об этом".
Она искоса глянула на Оратова. Нет, непохоже, чтобы он думал об этом.
Оратов был космическим асом, и если из четырех двигателей проработают
немного хотя бы два, он посадит корабль.
Но на одном не посадит и он.
Двигатели взревывали и снова умолкали - Оратов вкладывал уже не только
все мастерство, но и всю интуицию в то, чтобы экономить на каждом маневре
хотя бы кроху горючего. Оскар находился рядом, в какие-то моменты их
головы касались друг друга. Финдлей не спускал глаз с высотомера и время
от времени что-то вполголоса подсказывал Оратову. В кабине становилось
жарко - ни у кого не подымалась рука включить генератор охлаждения. Надо
экономить энергию. Оставлено самое необходимое, такое, как прокладчик
курса, который торопливо как ни в чем не бывало высвечивал на карте
агрогорода и атомные станции, связки и выходы подземных коммуникаций, зоны
бесканальных энергопередач и еще многое такое, что теперь существовало
только в его электронной памяти и чего, естественно, не было там, внизу.
- Мы сейчас пересечем дорогу... - тяжело переводя дыхание, проговорил
Оскар. - Я это точно помню. Чугунную дорогу.
- Железную.
- А нас порядком подбросило вверх...
- Естественно. Изменение массы корабля в момент дингль-перехода -
баки-то ведь опустели...
- В пространстве мы этого смещения попросту не уловили.
- В пространстве мы много чего не уловили... - Оратов осекся:
выключились сразу два двигателя.
Несмотря на гул, по-прежнему наполняющий рубку, Эльзе показалось, что
кругом стало нестерпимо тихо. Ведь если в грохоте и свисте урагана
умолкнет плачущий ребенок - матери покажется, что на мир снизошли покой и
тишина...
Опять какие-то сентиментальные ассоциации. Откуда ей знать, что думают
матери? Опираться надо на собственный опыт, а не на прочитанную в
перерывах между полетами беллетристику. Позади у нее испытания, подготовка
к испытаниям, отчеты по проведенным испытаниям - и не было времени ни для
материнства, ни, в сущности, для любви. Годы испытаний, десятилетия
испытаний - и как же мало оказалось этого сейчас! Многолетний опыт, в
нужный момент не обернувшийся тем безошибочным даром, который именуется
интуицией...
Финдлей снова что-то сказал Оратову, но от нестерпимой жары кровь
пульсировала в висках, и Эльза уже не расслышала, о чем он говорил. Оратов