"Ольга Ларионова. Сказка королей (рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Темка, - скажут свои ребята, - ты отупевший буржуй. Ну разве можно
в такой прекрасной-распрекрасной квартире существовать в одиночку? У тебя
налицо аперитив и горошек, - скажут начитанные ребята, - но решительно не
хватает Зизи. Слава богу, это поправимо. Смотри, сколько прекрасных дам
(это над банкой с абрикосовым компотом). Выбирай любую!
А может, и вправду выбрать? Ведь ни одна не откажется. Прекрасные
дамы прямо-таки выродились в какие-то самоотдающиеся системы... Баста.
Хватит с него.
Артем захлопнул холодильник и направился в комнату. Света он зажигать
не стал, а подошел к окну, чуть мерцавшему пепельным ночным светом.
Неясное отражение собственного лица появилось на стекле, и Артем посмотрел
на него с ненавистью.
Представьте себе, что рядом с вами живет молодой мужик, неотразимый,
как Ален Делон. Ну, это еще можно представить. И каково ему живется - тоже
вполне представимо. Но вся беда Артема заключалась в том, что он был
гораздо красивее и Алена Делона, и вообще всех импортных кинозвезд
мужского полу. Сравнение, конечно, не ахти, но что поделаешь - других
эталонов на данный момент не имеется. Раньше, говорят, сравнивали с
королями (см. Дюма). Сухощавый и темноволосый, он был исполнен той истинно
русской красоты, коей славились благородные и невероятные бабы
Венецианова, с их чуть тронутыми горбинкой носами, одухотворенными лбами,
тяжкой чистотой непорочных рафаэлевских глаз и грешной припухлостью губ
божьей матери Казанской. К сожалению, сейчас этот тип красоты вытеснен в
нашем сознании другим, былинным новгородским типом, с обязательными
соломенными кудрями и бесшабашной ясностью взгляда, который мы почему-то
принимаем за тип истинно русский. А между прочим, голубые глаза и светлые
волосы считались обязательными для красавиц средневековой Франции, если
верить ее кодексу любви XI века.
Так или иначе, но благородная внешность в сочетании с уникальным в
наше время именем создавали Артему такой комплекс неотразимости, что при
самом горячем желании он не смог к своим двадцати четырем годам создать
хоть мало-мальски устойчивую семью. Не везло человеку. Ну был бы хоть
артистом или телевизионным диктором на худой конец, - у них, вероятно,
вырабатывается профессиональный иммунитет против того, что на тебя
постоянно пялят глаза и показывают пальцем. Но он был простым инженером и
до сих пор не мог привыкнуть к тому, что на улице женщины систематически
оборачиваются ему вслед.
В мутном отражении собственного лица было не разобрать отдельных
черт, но Артем смотрел на него с определенной ненавистью.
Пока вдруг не понял, что при незажженном свете никакого даже смутного
отражения быть не может.
Оттуда, из черноты первозданного хаоса, на него смотрело чужое
неподвижное лицо.
Еще несколько секунд Артем не шевелился. Потом до него дошло, что
это, собственно говоря, не окно, а дверь, за которой на балконе и стоит
незнакомец. Мысль о том, что это попросту вор, показалась нелепой - вор не
стал бы так спокойно разглядывать хозяина квартиры через дверное стекло.
Да и что взять у молодого специалиста, только что потратившего все свои
сбережения на самую дешевенькую однокомнатную квартиру на последнем этаже?
А лицо все смотрело, не двигаясь, не мигая, не приближаясь. Артем