"Николай Ларионов "Тишина..."" - читать интересную книгу автора

севших слепнями детишек.
Товарищи, смущаясь, очевидно, новизной положения, долгое время стояли
молча. (Так туристы немотствуют восторженно перед величием собора Па-
рижской Богоматери, такие же испуганно-любопытные глаза иностранцев сле-
дили когда-то, как в Москве у Мартьяныча широкая русская натура давилась
четвертым десятком русских блинов.)
Потом прошли в бывшее присутствие, и в тишине резко хрустнуло стекло
под ногами. Молча кивнули друг другу на спящую мышь на столе, вышли об-
ратно и разбрелись в стороны.
Сидевший в передке машины шофер докурил папиросу, окатил толстой
струей дыма завизжавших ребят, ловко щелкнул пальцем по окурку, взлетев-
шему спиралью. Сказал, усмехнувшись, сам себе: - Чудно!
И, пересев в коляску, зарылся глубже в кожу, надвинув на глаза мохна-
тую кепку.

---------------

Вечер обернулся невидимкой, душистый, запахом напряженный...
И ветер шопотом рассказал, как сентябрьским вечером пахнет крапива -
при солнце неприглядная, сухая, жгучим ядом насыщенная. Ее сторонятся
люди, ее вытравливают с корнем, всосавшуюся в огороды.
Крапивная заросль у реки, прямо от Спаса, на берегу, приветливо нак-
лонившемся. Она густа своей ощетинившейся лавой, зеленой дремучестью,
ибо только она бережно сохраняет зелень почти до заморозков, разливая
вкруг себя опьянение.
В крапивной заросли у реки, словно крот в никому неведомой норке,
прячется тепло, подаренное дневным солнцем. Этим теплом тянется к жизни
крапива, этим теплом пышет каждый ее шершавый, страшный лист, словно ги-
гантский конь, разгоряченный безудержным бегом.
Гордой непреложностью, соединившей в себе мудрость полей и тихий шум
перелесков, вознеслась та заросль над опустевшим уже берегом Сожа.
В той заросли ночует все лето юродивый человек Алеша.
Длинной бечевой опоясал он гибкие, высокие стебли, отклонил их назад
полукругом, утоптал под ними податливую землю, укрыл ее настилом из сво-
его тряпьевого богатства и - Алеше тепло, мягко и радостно.
Никто не сыщет Алешу, если понадобится, в вечерний час. Да и кто его
искать будет?.. Живет человек - тихий, немой - что-ж: господь его бла-
гослови, юродивого!..
Днем, если пройдет по хатам, всякий свой кусок подаст. Алеша немо по-
молится за подавшего в церкви.
Крапиву и церковь любит Алеша и еще гусей. Крапиву за то, что излуча-
ет крепкий сон, оседает пьяным запахом в голове, церковь за сладость
тоски, за грусть, сочащуюся из золотых риз, гусей - за свободу.
Любит Алеша сентябрьский запах крапивы. Лежит в заросли на настиле,
руки за голову - костлявой подушкой - смотрит в реку: в ней прыгают бе-
лые звезды, играют в чехарду, плюются в огрызок смешного месяца. Глухо
кашляет в бессоннице дрозд и звук его кашля рассыпается по реке горстью
звонких монет.
И весь мир кажется Алеше Кормой и Корма кажется всем миром...
... Почему люди почитают человека Алешу за юродивого? Он в минуты,