"Дж.Лэрд. Крысы и ангелы (Ричард Блейд, странствие 21)" - читать интересную книгу автора

то, которое отняли у кэшей, за робкие объятия Сейры... Плату требовали вовсе
не люди Ньюстарда, не их бородатый вождь, не его помощники - плату взимали
обстоятельства. А были они - хуже не придумаешь.
Вперив взгляд в вечные пещерные сумерки, Блейд вспоминал, листая
память, как книгу в тысячу страниц. Нет, сейчас он не думал о нефритовых
горах Ката, о прекрасной Меотиде, о могучих лесах Талзаны или Иглстаза, о
сияющем великолепии катразского океана, о Таллахе, зеленом острове среди
бирюзовых вод... Он перебирал иные реальности, не столь приятные для взора,
слуха и прочих чувств, желая выяснить лишь одно: было ли в самом деле где-то
хуже.
В Берглионе он замерзал на ледяной равнине, в Сарме едва не погиб от
жажды в пылающих зноем песках, в Джедде подхватил чуму, в Уркхе скитался с
племенем волосатых питекантропов, в Азалте попал в руки местной
контрразведки, в Брегге еле выбрался из радиоактивной пустыни, в Киртане...
Впрочем, можно ли сравнивать! Льды, пески, болезни и раны, пули и каменные
топоры, бегство и погони - все это составляло частицу нормального мира, в
котором на каждую пустыню приходится лес, на пулю - граната, на топор -
другой топор, на отступление - атака. В конце концов, в тех нормальных
мирах дули ветры, светило солнце, по небу плыли облака и можно было дышать
чистым воздухом!
Но тут, в этой проклятой клоаке!..
Блейд стиснул кулаки, запрокинул голову и, раздувая ноздри, принюхался
к затхлому смраду подземелья. Тут пахло мочой и экскрементами, воняло потом
от сотен давно не мытых человеческих тел, несло кислятиной от посуды с
остатками грибного варева, а сами грибы, еще не пошедшие в котел, благоухали
тухлым яйцом и гниющей мертвечиной. Немудрено! И трупы, и фекалии, и остатки
пищи валили прямо под них - в качестве естественного удобрения, служившего
основой местного сельскохозяйственного производства.
В какую же дьявольскую дыру его занесло!
Впрочем, запахи странника уже не смущали; он пробыл тут около четырех
суток по земному времени, и обоняние успело притупиться. Он уже не раз
отведал и мерзких грибов, и не менее гнусного лишайника, и даже суп из
многоножек - один из самых больших деликатесов местной кухни; он уже почти
забыл, как пахнет кусок жареного мяса. Он спал с блохами и с женщиной,
которая наградила его этим сокровищем; он удобрял собственными испражнениями
проклятые грибы, носил грязное рванье, содранное с погибшего, и уже не
мечтал ни о мытье, ни о чистой смене белья. Словом, он привык, адаптировался
- с той же стремительностью, с которой всегда обживал новый мир.
Даже такой невыразимо мерзостный и безысходный, как этот!
Что ж, размышлял Блейд, мироздание держится на равновесии между добром
и злом, между хорошим и плохим. На каждый добрый ломоть мяса приходится свой
кусок дерьма, на каждого благородного джентльмена - негодяй, на каждую
красавицу - дурнушка. Вероятно, этот крысиный лабиринт уготован ему в
качестве воздаяния за счастье и славу, подаренные в иных местах, гораздо
более приятных... За Меотиду, за Талзану, за Таллах! За миры, в которых он
сладко ел и вкусно пил, где был чист и ухожен, где его любили женщины,
имевшие обыкновение мыться хотя бы раз в трое суток!
Проклятая дыра!
Появившись здесь, совладав с первым ошеломлением, он начал осторожные
расспросы. Не составило труда выяснить, что он находится на территории