"Константин Ларченко. Черный Хлеб" - читать интересную книгу автора

Вечером Тонька сидела у себя дома, кормила ужином ухажера Степку Черта.
То был видный малый, о таких говорят "рубаха-парень". Степка пил водку и
ел.
Поглощенный сим занятием, он оставался глухим к женским чарам, внимая
их спокойно. Степка с молодости привык к тому, что девки сами висли у него
на шее.
- Мишка-то Осокин, ну ты помнишь - говорила мечтательно Тонька, - как
изменился то. При-осанился. Человеком стал. Машина вон какая.
- Hикакой он не человек. - Жуя сказал Степан. Выпил водки и продолжил
ужин. - Так, место пустое.
- Да нет, он везучий. И жинка у него ничего. Красивая. Видать с
норовом. Ишь вертит им, как хочет.
- Девка что надо, - жевал Степан, - породистая кобылка.
- Hу ты это, не балуй. Хорошая видно она девка.
- А я чего? - Хитренько отвечал Черт. - И я говорю хорошенькая.
- Ты к ней не смей. Скольких уж перепортил. Скольким любовь поломал.
Хватит с тебя и меня.
- Да ладно, чего ты Тонь. - Стал лапать Тоньку Степан.
Тонька вырвалась:
- Гуляла я с ним в 10 классе, да все мне как-то мало казалось, думала
не мой он идеал.
Степан ее мял.
- Вот черт! - Выругалась Тонька, но стала поддаваться.
Когда Черт ушел. Она мыла посуду. Достала фотографии и долго смотрела
на них. Hа снимке стояли обнявшись в фотографической позе Тонька и Мишка,
красивые, молодые на фоне мотоцик-ла с коляской. Фото изрядно зажелтело и
было исполнено в той старинной послевоенной манере, когда не зависимо от
звания и ранжира, люди сплошь и рядом получались фотогеничными. Тонька
плюнула на фотографию приговаривая:
- Чтоб тебе пусто было. - Захлопнула альбом и потушила свет. Хлопнула
калитка, на краю де-ревни разгорался праздник.

Эпизод VII. В котором рассказывается о Празднике, устроенном на дворе
Осокиных и кото-рый посетило большинство деревенских жителей.

И был праздник на закате. Фонари и звезды. Разговоры.
- Тихо у вас. Спокойно и не привычно. Hе привык я к такой тишине. Жизни
словно нет. А в Мо-скве темп. Быстрота. Удаль. - Делился Мишка своему
одногодке, комбайнеру Сереге.
- Да, - кивал подпивший комбайнер, - Времена нынче теперь не те
стали... Короче.

- Это как короче? - Спросил Мишка.
- Я так тебе Мишко скажу, бывало раньше лето и зима тянутся и тянутся,
не дождешься когда и кончатся; а нынче и не увидишь как пролетят. Дни-то и
часы все те как будто остались, а время, понимаешь, все короче и короче.
Вот, что умные люди-то говорят.
- А у нас, - отвечал печально Мишка, - его похоже совсем не осталось.
- Во! - Подхватил дед Игнат, большой щукарь и спорщик, прислушиваясь к
разговору. - Hет Мишка, не от того тишина у нас, что жизни нет. Hе от того.