"Евгений Борисович Лапутин. Студия сна, или Стихи по-японски " - читать интересную книгу автора

побежали к товаркам, чтобы поделиться открытием. Те с детским любопытством
приняли приглашение, но очень скоро азарт и интерес угасли, так как у
"зеркального отражения" не было ровно никаких шансов поспеть за ведущей, и
только в исполнении сестер игра была загадочно-обаятельной, грациозной
забавой. Очень скоро они поняли, что играть лучше с глазу на глаз, без
посторонних, что и проделывали частенько, чувствуя колкие и слегка
болезненные, но приятные ощущения. Именно во время игры их общая, одна на
двоих, цельность и неразлитность становилась особенно осязаемой, особый род
взаимопроникновения овладевал ими, и уже становилось совсем неважно, кого из
них как зовут. Не раз и не два, находясь под опьянением игрового дурмана,
они выходили из своей комнаты и с легкостью, считая это справедливым и
необходимым, менялись именами, благо близоруким окружающим ни за что было не
угадать столь бескорыстной подмены.
Пикус - это другое дело. Продолжая находиться в парке, он отчетливо
отличал Эмму от Ю. Он не чувствовал (а всяк знает, сколь это неблагодарное
дело - доверять своим чувствам), но знал наверное, кто из них в какой
последовательности происходил на свет. Безусловно, Эмма была старше на час,
и существовало не менее десятка неоспоримых доказательств тому. "Ну,
во-первых..." - начинал Пикус вслух втолковывать своему невидимому
оппоненту, но смысл объяснений соскальзывал с ледяной корочки слов, и лучше
было, конечно, всякие устные комментарии прекратить.
Было невероятно легко и естественно чувствовать себя одновременно
здесь, в парке, среди искрящихся белок и анонимных птиц, и там, в
собственной квартире, где грациозно бегали на босых цыпочках две
неразличимые девочки. Кажется, он даже больше был сейчас там, среди них, и
раз, и другой, и третий сталкиваясь с ними нос к носу, ужасно смущался их
желто-розовой наготы с припухлыми сосцами и кудреватыми выпуклыми лобочками.
Должно быть, и они вдруг почувствовали его присутствие, но не телесное и с
одышкой, а именно так, как он себя ощущал, - в виде зыбящегося бездыханного
призрака, и поэтому стали его дразнить, упав на пол и принимая позы, некогда
рассмешившие их в порнографическом журнале. Изнемогая от страха быть
разоблаченным, от страха, что вот-вот его спасительная бесплотность вдруг
откажет ему, он хотел одного - чтобы девочки поскорее ушли в ванную и
поскорее вышли оттуда, уже умытые, причесанные и одетые, и тогда они все
вместе наконец-то сядут за стол, где он смог бы им хоть что-нибудь
объяснить.

Глава XIII


А я уж на него поглядел бы!
Ужель он уродлив, бог этой горы?
Рассвет меж цветущих вишен.

Когда в первый же вечер Антон Львович предложил Варваре Ильиничне
остаться у него, она безо всяких раздумий быстро закивала в ответ, и тогда
профессор-ихтиолог, явно не ожидавший столь быстрого развития событий,
поинтересовался у Варвары Ильиничны, а как же быть в таком случае с ее
мужем.
- Ну, во-первых, никаких мужей, - веско произнес Антон Львович, с