"Александр Лаптев. И тогда я сказал: согласен! (повесть)" - читать интересную книгу автора

следовать за собой на кухню, желая продемонстрировать полную лояльность,
добропорядочность и стремление содействовать представителям законной
власти в государстве. (Впоследствии, ничто иное не вызвало таких
ожесточенных споров, как этот мой добропорядочный шаг. Ведь в самом деле:
не пригласи я инспектора на кухню - ничего бы и не обнаружилось. Тогда
зачем я это сделал?..)
Проследовав ряд комнат и коридоров, оживленно разговаривая и подсмеиваясь,
мы добрались, наконец, до резной стеклянной двери, и я, взявшись за ручку
и продолжая о чём-то забавном рассказывать, потянул дверь на себя,
предлагая ему войти первому... Инспектор сделал шаг и остановился, улыбка
стала какой-то странной, глаза начали медленно расширяться, губы
задёргались, а правая рука сама собой поползла вниз, трясущиеся пальцы
искали кабуру.
Я открыл дверь шире... и всё понял. На полу, посреди разломанных
табуреток, столов и шкафов, среди рассыпанных вилок, ножей и битой посуды,
среди остатков ужина - лежали, скорчившись, два изуродованных тела.
Выглядели они так, словно над ними потрудился сам Джек-потрошитель. Стены
и пол были густо забрызганы кровью, и запах стоял, как на скотобойне.
Инспектор, бледнея, сделал неуверенный шаг и покачнулся, я вовремя
подставил руки, и он без чувств упал в мои дружеские объятия.
Это было в семь часов утра, а в половине восьмого я сидел в камере
предварительного заключение местного отделения полиции. Мне не дали даже
переодеться, и я так и был доставлен в отделение - в халате и в тапочках.
Думаю, излишне говорить, что под халатом у меня ничего не было кроме
могучей волосатой груди. Впрочем, это мало кого волновало - ввиду
необычайной жестокости совершённого мной преступления. То, что я
преступник, не вызывало сомнений ни у кого. Обезображенные трупы на кухне,
переломанные табуретки и шкафы, окровавленный нож полуметровой длины, и,
наконец, пятна крови на моём халате и даже на руках, которые я спросонья
не заметил - говорили сами за себя. Очень скоро выяснилось также, что на
рукоятке кухонного ножа, которым убийца освежевал (иначе не скажешь) свои
жертвы, имелись отпечатки всех десяти моих пальцев. Ввиду таких
неоспоримых улик, вина моя считалась практически доказанной. Подобных
зверств в нашем провинциальном городке не видывали давно!
Сначала мне было даже интересно происходящее - в своём роде, конечно.
Местные сотрудники бегали по очереди смотреть на меня, словно на
диковинного зверя. Оно и стоило того - сидел я в натуральной клетке,
составленной их таких прочных прутьев, которые на смог бы разогнуть даже
Геракл, который вряд ли имел когда-нибудь дело со сплавами из победита.
Внутри клетки находилась единственная скамейка, на которой я сначала
сидел, а потом лёг и уснул, вероятно, удивив всех присутствующих. Надо
полагать, они были возмущены моим цинизмом - изуродовать самым невероятным
образом двух человек, а потом лечь и уснуть сном праведника!- для этого
надо иметь изуверскую психику, или вообще не иметь никакой психики, то
есть быть зверем, или чудовищем - чем меня сразу и признали.
Ближе к полудню меня разбудили. Я открыл глаза и сначала не мог ничего
понять, но потом рассмотрел железные прутья, увидел раскормленных
охранников в синей униформе и с блестящими наручниками на поясе, заметил
домашний халат на себе и собственные голые ноги,- и вспомнил всё.
Передо мной стоял дюжий парень и, поигрывая никелированными наручниками,