"Борис Лапин. Первый шаг (Авт.сб. "Первый шаг")" - читать интересную книгу автора

было ничего особенного, такое не раз случалось и с ним, и с нею, и с
другими, кто был до них. Ничего, пройдет. Надоест хандрить, как все на
свете надоедает, и Свен с новой энергией примется задела. А пока его лучше
не тревожить, пусть сидит над шахматными этюдами или читает философские
книги, взрослому человеку самому лучше знать, как быстрее войту в форму.
Она привела в порядок волосы, перехватила их лентой и, все еще напевая,
- вот ведь привязалась мелодийка, - подошла к каюте Свена.
- Свен! - позвала она, открывая дверь. - Свен, завтракать!
Каюта была пуста.
Полина поднялась в рубку. На черном небе не мигая холодно светились
яркие проколы звезд, всегда одних и тех же, равнодушных ко всему.
- Свен!
Никого.
Спустилась в библиотеку, в сад, на ферму, обошла этажи и кладовые,
заглядывая в темные углы, будто искала какую-то потерявшуюся вещь, потом
вернулась, проверила все двенадцать кают. Свена не было нигде.
"Что за дурацкие шуточки, - подумала она, еще не чувствуя ничего, кроме
раздражения. - Корабль не городская квартира, из него не выйдешь
прогуляться". И тут, как лавина в горах - грохочущая, неудержимая, все
сметающая на пути, - обрушилось на нее неизбежное прозрение...
На какое-то время мир исчез. Не было ничего: ни Вселенной, ни горя, ни
самой Полины, ни Корабля, ни боли, ни единой мысли - только тяжесть,
непомерная, убивающая сознание тяжесть.
Потом словно кто-то прошептал: "Не испугай детей. Они там ждут. Самое
главное - не испугай детей..."
Через несколько минут, побледневшая, но внешне абсолютно спокойная, она
села за стол.
- Начнем, ребята, - сказала ровным голосом.
- А где папа? - пискнула Марта.
- Ему нездоровится, детка. Он поест попозже.
Она сумела произнести эти слова хладнокровно. И тут же поймала на себе
острый, допытывающийся взгляд Александра, отметила, как разом исчез
румянец с лица Люсьен. Все остальные, не обращая внимания на старших,
принялись за салат.
- Мама, я хочу редиску. Скоро поспеет редиска?
- Скоро, дочка.
Она взяла нож, чтобы разложить по тарелкам яичницу. Нож оказался
теплым, шершавым. И вообще это был не нож... Это был куст, слабенький
куст, выдранный с корнями из отвесной скалы, по которой она, полуживая,
карабкалась вверх, спасаясь от лавины.
Она почувствовала, что камни под ногами исчезают, исчезают, и ей не за
что больше ухватиться, не на что опереться... а внизу пропасть...
глубокая... бездонная...
Полина выронила нож и обеими руками вцепилась в край стола.



ДВЕРЬ

Над ними были звезды. Чужие звезды, не такие, как на Земле. И не только