"Борис Лапин. День тринадцатый (Авт.сб. "Первый шаг")" - читать интересную книгу автора

не являться. И обаяние свое здесь не демонстрировать. Займись лучше
кухней, там ты царь и бог!
И это был ее "звездный час"!


В Усть-Борск она приехала весной, в конце апреля, когда еще снег синел
по теневым склонам сопок и на реке, когда просека лишь чуть потревожила
тайгу, так и не убежав за горизонт, и когда первые отряды десантников
только формировались.
Они почти всем курсом дошкольного педагогического поднялись на крыло -
двадцать шесть девушек. Дома ахнули: куда же ты, дурочка, до диплома
пустяки осталось, кому ты там нужна без профессии? Но они хотели "нюхнуть
настоящей жизни". Впрочем, о профессии начальство сразу и позаботилось:
все новоприбывшие "дошколята" были приписаны к ускоренным курсам
автокрановщиц - настолько ускоренным, чтобы к лету всех "выстрелить" на
Трассу.
Удивительный это был май в Усть-Борске!
Старое деревянное село с действующей церковкой семнадцатого века, с
дощатыми тротуарами и откормленными лайками, флегматично возлежащими
посреди улицы, с бесконечными поленницами заготовленных впрок, на столетие
вперед, дров, - вдруг превратилось в столицу и "стартовую установку"
гремящей на всю страну Трассы. За околицей и по огородам как грибы росли
палатки и сборные дома различных служб; поверх крыш проплывали кабины
красных самосвалов, а над пойменным лугом взметнулась полосатая "колбаса"
аэродрома. Трещали, от тесноты добротные пятистенки Усть-Борска;
энтузиазм, песни, воодушевление, радиопереговоры, смех выплеснулись из
помещений и растеклись по округе.
Весь месяц почти круглосуточно в бывшем сельсовете, в амбарах,
палатках, щитовках формировались отряды, увязывались проекты, утрясались и
срезались сметы, заседал комитет комсомола, давали рекомендации научные
экспедиции, инспектировали представители министерств, обследовали,
выслушивали и выстукивали будущих десантников медицинские комиссии,
наседали журналисты и выколачивали вертолет фотокорреспонденты. А каждую
субботу в тесном клубе, по-допотопному рубленному "в угол", игралось
десяток комсомольских свадеб. Да и то потому лишь десяток, что
Усть-Борский прокат сплоховал с запасом белых свадебных платьев. И каждое
воскресенье в том же клубе с оркестром провожали на Трассу два-три
десанта, самостоятельных отряда от десяти до ста человек, выбрасываемых на
реки, туннели и будущие станции. Так что в этой атмосфере за май, за один
май, наполовину подтаяли курсы автокрановщиц. Все, кто был посмазливее да
побойчее, улетели в десанты вместе с молодыми мужьями - поварихами,
подсобницами, учетчицами. А неулетевшие поглядывали друг на дружку
растерянно: кого, мол, завтра недосчитаемся? И настороженно: кому же из
нас, девоньки, суждено остаться последней?
Юлька не была ни дурнушкой, ни мямлей, ни занудой. Разве что мордашка
по циркулю да очки. Зато васильковые глаза, в которые только глянь... и
золотистых волос копна... и фигурка что надо. Вот бы поразбитнее ей быть,
поулыбчивей, позадиристей, а она больно уж серьезная уродилась. Словом, не
из самых видных была Юлька и там, у себя в педучилище, и здесь, на
ускоренных курсах. Но ведь и не из последних же! Тем не менее ряды