"Борис Лапин. Конгресс" - читать интересную книгу автора

акцентом.
- Душевно рад, коллега! Греться на солнышке изволите, хо-хо-хо! -
ответил ему другой голос, какой-то ватный, бесформенный, но на этот
раз явно русский.
- Есть еще время до открытия, присаживайтесь, отдохните, -
пригласил хрипловатый и скрипучий. По отсутствию интонаций и наличию
едва заметного акцента дед Кузя, наметанный в дружественных связях,
безошибочно признал во владельце этого голоса иностранца и беспокойно
огляделся вокруг, никого, однако, не обнаружив.
- Будем знакомы, коллега. Лопотуша, - представился между тем
русский.
- Герр Штюкк. Позвольте полюбопытствовать, мистер Лопотуша, как вы
относитесь к идее организации данного конгресса?
- Признаться, коллега, без особого энтузиазма. Ну что, скажите на
милость, могут сделать несколько сотен жалких чертей, леших и домовых,
когда все человечество с его наукой и техникой, с его могущественными
социальными институтами...
"Вот черти, нашли время и место беседовать, - раздраженно подумал
дед Кузя, будучи уверенным, что где-то поблизости кто-то из
односельчан болтает с приезжим иностранцем.
- И кто этот Лопотуша, вроде бы такого и в деревне-то вовсе нет.
Впрочем, за эти три дня мог появиться, чего только не случалось за эти
три дня!"
- Полностью согласен с вами, мистер Лопотуша. Действительно,
положение дел в мире ввергает в уныние, и мы отнюдь не надеемся, что
наш уважаемый конгресс разом и радикально решит все проблемы. Но мы в
состоянии хотя бы поставить вопрос ребром...
- Ха, поставить вопрос! Перед кем поставить, милостивый государь?
Попробуйте-ка поставить его перед человечеством! А перед чертячьими
сборищами уже тысячу раз ставили, да что толку!.. - и ватный голос
оборвался на унылой утробной ноте. Дед Кузя глянул вверх - и снова
едва не перекрестился, но на этот раз сдержал себя: дудки, опять
ненароком сгинет нечистая сила, а надо бы послушать, чего они там
болтают. На краю крыши, чуть ли не над головой старика, сидел тот
самый черт. То, что сидело рядом с ним, выглядело странно и незнакомо.
Оно напоминало скорее всего старую рукавицу, вывернутую наизнанку
овчиной наружу и провалявшуюся добрый год в углу за печью, куда
заметают сор... или закатившийся в подпол бабкин клубок шерсти... или
старую плешивую крысу, облепленную репьями.
- Сгинь, сгинь, сгинь, - дрожащими губами забормотал дед Кузя. -
Нас чертями не испужаешь, мы воинствующие атеисты. Да что же это
такое, господи али галлюцинация, али взаправдашние черти? -
Лихорадочно он начал рыться в своей универсальной памяти, ища
какое-нибудь материалистическое объяснение чертям, но ничего такого
подходящего не подвернулось.
- Глядите, человек! - проскрипел вдруг иностранец испуганно.
- Не бойтесь, герр Штюкк, это не человек, это дед Кузя, -
успокаивающе прошамкал Лопотуша. - Он лыка не вяжет.
"Ишь ты, - удивился дед Кузя, плохо расслышавший последнюю фразу.
- Лыков, говорит. Видать, здорово насолил я им своей антирелигиозной