"Борис Лапин. Конгресс" - читать интересную книгу автора

поежился. У кровати, свернувшись клубочком, лежал мрачный герр Штюкк,
не спал.
- Кузьма Никифорович, отпустите иностранца, - нервно скомкав
соломинку, попросил Лопотуша преры-вающимся голосом.
- А ты кто такой будешь, чтобы мне указывать?
Собственно, вопрос был чисто риторический, но простодушный
Лопотуша не понял этого.
- Да тутошний я, баклушинский. В домовых живу у Бахтеевых.
- Ну так и пошел отседова, - подвел итог дед Кузя, поворачиваясь
на другой бок.
- Никак невозможно мне уйти, Кузьма Никифорович, - не унимался
Лопотуша. - Вы только подумайте, герр Штюкк иностранец, личность,
можно сказать, неприкосновенная, делегат конгресса, член исполкома,
магистр ордена. Это же международный скандал, Кузьма Никифорович! Мы
же гарантии дали, как мы теперь на ихнюю ноту отвечать будем?
Опозорите вы на весь мир нашу деревню...
- Туда же еще, рассуждает о позоре! А ты скажи мне, сукин ты сын,
кто это прошлой ночью почем здря поносил перед иностранцем нашу
деревню?
- А кто в иностранную газету попал, когда свою законную старуху
обозвал ведьмой? - нашелся Лопотуша.
- Ну и кто же? Кто?
- Да вы, Кузьма Никифорович, вы, кто же еще!
Дед Кузя потерял дар речи от неожиданности - так ярко вдруг
предстала перед ним та давняя сцена, когда он поскандалил возле
магазина со старухой, канючил у нее бутылку и нехорошо обозвал в
присутствии какого-то ухмыляющегося иностранца в клетчатых штанах.
- Н-да, возможно, не помню, - пробормотал он смущенно. Но тут же,
наткнувшись взглядом на угрюмо слушавшего разговор магистра ордена,
сказал строго: - А Герштюка не отпущу, для дела нужен, значица. Все,
проваливай, любезный, аудиенция окончена.
Но Лопотуша не собирался проваливать.
- Ну зачем вам, Кузьма Никифорович, заграничный черт? Одна морока
с ним. Он и обычаев-то наших не знает, ничего по дому делать не
сможет, зачем вам такая обуза? Возьмите меня взамен, до конца дней
верой и правдой служить буду - и вам, и вашим детям, и вашим внукам.
- У меня, поди, свой домовой есть? - неуверенно намекнул старик. -
Вы же там толковали, на своем конгрессе, что в каждом доме...
- Был, Кузьма Никифорович. Был, да копыта откинул ваш домовой.
Царствие ему небесное, уж три года как преставился кум Суседушко,
отравили вы его своими испарениями. Отмучился, сердешный.
- А ты вот напрашиваешься, не боишься отравиться?
- Да уж не сладко у вас жить, Кузьма Никифорович, совсем не
сладко. Видите, на какие жертвы иду заради предотвращения
международного конфликта. Отпустите иностранца, достаток и благодать
обеспечу в вашем доме.
- Оно конечно, - раздумчиво произнес дед Кузя, скребя ногтем
щетину на подбородке, - не худо бы порядок навести, полная разруха
образовалась в избе через мою постоянную занятость. Но тут дело
государственной важности. Даже всемирной. А потому, приятель, приношу