"Борис Лапин. Конгресс" - читать интересную книгу автора

шутит!", а то и люди ополчались на запечных жителей, так что "всем
чертям становилось тошно". Словом, человек шага не мог ступить без
помощи черта, а если вместо своего, привычного черта, бравшего
очередной отпуск, временно появлялся какой-то другой, человек выражал
недоумение: "Это еще что за черт?!"
Так было от века. Казалось, ничто не угрожает семье, как ничто не
угрожает содружеству человека и черта. И вдруг где-то в середине
двадцатого столетия мощная волна технической революции потрясла
общество, принеся многие и многие блага. Но хрупкая скорлупка семьи не
выдержала потрясения и дала трещину, поначалу почти незаметную. Только
когда семья фактически уже потеряла свое прежнее значение в
воспитании, а говоря шире - в воссоздании человека, черти, чувствующие
свою ответственность за собрата по симбиозу, хватились и всполошились
не на шутку. И было из-за чего! Действительно, где как не в семье с
детства учили человека любить мать и чтить отца, уважать старших и
заботиться о младших? Где, как не в семье, воспитывались традиции,
прививались убеждения, от деда к внуку передавались веками выверенные
обряды и обычаи? И где, как не в семье, впитывал человек жизненный
опыт, житейскую мудрость, столь необходимые в общении с ближними? Вот
почему культ очага, домашнего уюта, отчего дома стал в свое время
основной заботой чертей, огромное большинство которых попросту
превратилось в домовых. Когда же семья начала отмирать, когда мать и
жена, бывшая хранительницей семейного очага, во всем уподобилась
мужчине и пошла на службу, когда работа, досуг, развлечения, еда,
воспитание детей, традиционные праздники и многие другие домашние
обряды стали исполняться вне дома, жилище человека превратилось в
простую ночлежку и потеряло прежнюю свою притягательность, хорошо
выраженную древнейшим и многозначным словом "дом".
Дом утратил прежнее свое значение, молодые люди слишком рано
становились самостоятельными, слишком рано покидали отчий кров,
пытаясь создать свой дом. И цепочка преемственности рвалась, не успев
окрепнуть. Сын и дочь не успевали перенять житейскую мудрость отца и
матери, проверенную опытом многих поколений, и каждому поколению
приходилось все начинать сначала.
Не прошедшие науку человеческого общения, не умеющие уступать друг
другу, не знающие терпимости и привязанности, молодые не могли
построить толком и свою семью, не могли по-настоящему воспитать и
своих детей.
И где тут выход, что надо сделать, чтобы вернуть человека в лоно
семьи, какие предпринять срочные и эффективные меры - вот о чем шла
речь на бурном и печальном чертячьем конгрессе.
Унылые речи делегатов, их утробный вой, их жалобы и стоны так
забили голову старику, что он и вовсе перестал что-нибудь соображать.
Однако же, будучи стреляным воробьем, не раз попадавшим еще и не в
такие переплеты, дед Кузя быстро взял себя в руки, и вскорости созрел
у него хитрый и далеко идущий план. Теперь он знал, как помочь
чертячьей, а в конечном счете человечьей беде.
- Али пан, али пропал, - решительно сказал старик и с этими
словами стащил с себя рубаху, перевязал ворот рукавами, соорудив нечто
вроде мешка, натянул пиджак на голое тело и, предчувствуя скорый конец