"Денис Лапицкий. Застава " - читать интересную книгу автора

не замедлили ни рогатки, ни "ежи". Да, несколько бойцов напоролись на острые
колья, немало было и тех, кто покатился по земле с искаженными от боли
лицами, когда шипы "ежей" проткнули им ступни - но основная масса
лигиррийцев бронированной волной обрушилась на защитников.
С треском ломались копья, прогибались под ударами щиты, а через
несколько мгновений дело дошло и до мечей. Бойцы Харана сражались, словно
одержимые демонами - он своими глазами видел, как Огирн, оставив треснувшее
копье в теле лигиррийца, срубил двоих вражеских солдат прежде, чем первый
погибший от его руки противник упал. Но силы были слишком неравны, и строй,
и без того хлипкий и держащийся на честном слове, мог рухнуть в любую
минуту.
Выпад - и проворот клинка! Лигиррийский пехотинец с мгновенно
побледневшим лицом выронил меч, пытаясь удержать внутренности, и медленно
осел на землю. Теперь он будет медленно и мучительно умирать под ногами
бойцов, но его судьба Харана уже не волновала - его лишь радовало то, что
еще одним врагом стало меньше.
В следующее мгновение строй лигиррийцев чуть раздался в стороны, и
перед Хараном возник новый противник - тот самый офицер, который в первый
день выходил с флагом парламентера.
Мечи сшиблись с глухим лязгом, выпад следовал за выпадом, блок за
блоком. Один из ударов врага был столь силен, что Харан с трудом удержал
меч. Но бои настоящих мастеров никогда не длятся долго, затяжные поединки
есть вымысел досужих книжников, сильнейший побеждает в тот же момент, когда
отыщет видимую лишь ему брешь в защите противника - уже в следующее
мгновение меч Харана с чавканьем врубился в плоть чуть выше кольчужного
воротника, скрипнул по кости, и голова лигиррийского офицера отделилась от
тела. Неуловимым движением Харан смахнул с лица брызги чужой крови,
продолжая плести вокруг себя стальную паутину защиты.
"Вы все умрете", припомнил он слова вражеского офицера, сказанные им
при прошлой встрече, и усмехнулся. "Это так. Но ты все равно умер раньше, и
не будешь торжествовать победы".
Словно взбешенные смертью офицера, лигиррийцы с новой силой ринулись
вперед - и Харан понял, что строй рушится. Пехотинцы рубились все также
неистово, лучники всаживали в людскую массу стрелу за стрелой, и редко какая
не находила цели - но имперские бойцы падали один за другим, а уцелевшие
отступали шаг за шагом, постепенно поднимаясь выше по холму. Но поднимаясь
выше, они уже не могли перекрывать всю ширину дороги, и с минуты на минуту
масса лигиррийцев могла взять их в клещи... Вот уже две группы лигиррийцев,
сделав бросок, отсекли жалкие остатки лучников и пращников от пехотинцев...
Они же режут их там сейчас, режут, как скот! Уперевшись спиной в гранитный
валун, выступавший из холма, словно спина чудовищной черепахи, Харан рубился
с наседающими на него лигиррийцами... Проклятье, где же обещанная Энвальтом
помощь?
Откуда-то сбоку Харана выскользнуло копье. Стремительно, словно
атакующая змея, широкий наконечник ударил в голову наседавшего на Харана
пехотинца, ломая лицевые кости, превращая лицо в кровавую маску, и мгновенно
убрался назад. Еще один выпад - и другой лигирриец с развороченным животом
падает на землю. И еще один. И еще. В удушающей смеси запахов крови, пота и
железа, висевшей в сыром осеннем воздухе над полем боя, Харан различил смрад
начавшего разлагаться тела - тяжелой и не слишком уверенной поступью,